У меня был дружище. Теперь его нет. Оттого я не лаю, а вою. Ему было неполных
четырнадцать лет, Когда он подружился со мною. Я был маленьким и беззащитным
щенком, Не ходил, ковылял неуклюже. Он купал меня в ванне, поил молоком И, смеясь, вытирал за мной лужи. Через год я огромной
овчаркою стал. Наша дружба росла вместе с нами. Но однажды я друга совсем не узнал,
Был мой друг возбужденным и странным. Он рукой ослабевшей меня обнимал, А глаза
полной мути и мрака. «Высший кайф, лишь для избранных, — он бормотал, Ты меня не поймешь, ты- собака». А потом он от боли
катался и выл, Рвал из шкуры моей шерсти
клочья. «Это ломка! — кричал, — Помоги, нету
сил!» Я страдал с ним, но чем мог помочь я? И однажды он очень на долго исчез Я искал его всюду, страдая. Все подвалы облазил, овраги и лес И нашел его в старом сарае. Он лежал без
движенья, закрывши глаза, Грязный шприц в кулаке зажимая. Я холодные щеки и руки
лизал И будил его радостным лаем. Только
друг мой не встал, не стряхнул сна оков. И я понял: он больше не встанет. Вот тогда я завыл
словно стая волков, Как голодная дикая стая У меня был дружище, теперь он погиб. С той
поры я не лаю, а вою: Если ты — человек, чем —
нибудь помоги Изувеченным грязной иглою.