Так как было воскресенье, и дождь почти прекратился, я подумал, что неплохо бы отнести букетик роз на мою могилу.

Он говорил, что собаки вовсе не верны, а угодливы, что кошки — предательское племя, что павлины — вестники смерти, попугаи ара — всего-навсего обременительное украшение, кролики разжигают вожделение, обезьяны заражают
бешеным сластолюбием, а петухи — вообще прокляты, ибо по петушиному крику от Христа отреклись трижды.

Я не верю в Бога, но я его боюсь.

Первое, что может изменить твою жизнь, — это вера в себя. Однако, кретины думают, что это деньги…

«Еще немного — и очертания серой пирамиды станут ясно видимы, после чего
планета, скорее всего, погибнет. Тогда как сейчас еще есть шанс сохранить ее.
Сети иерархий опутали собой весь мир, любая сторона жизни землян контролировалась ими с каждым годом все сильнее, только в искусстве еще порой возникал протест. В музыке, в литературе, в живописи. Но этого было слишком мало, чтобы изменить хоть что-нибудь.
Вера в Бога постепенно подменялась верой в деньги. Ради денег люди шли на любую подлость, на любое преступление, на любую жестокость. А окружающее убеждало их, что так и должно быть, что все так поступают, что честь и доброта смешны, никому не нужны, даже вредны.
Возникновение серой пирамиды всегда начиналось с возникновения религии денег. Если в каком-нибудь мире находились здоровые силы и останавливали процесс гниения — пусть даже ценой большой крови, — то этот мир выживал. А если нет, то вскоре туда приходил палач и выжигал язву каленым железом.»