«В 1828 году в Севастополе чумы не было, а карантин был. Для профилактики. В 1829 году чумы всё также не было, но карантин был ужесточен. Каждый, кто хотел выехать из города или въехать в него, должен был просидеть в полной изоляции от 14 до 19 дней. Народ перестал ездить. Возникли перебои со снабжением. На борьбу с эпидемией были
выделены деньги из царской казны. В результате чиновники закупали у своих поставщиков за откаты продовольствие по завышенным ценам, а горожанам отдавали самое худшее.
Естественно, в продолжении этого праздника были заинтересованы все, кто наживался на эпидемии, в первую очередь чиновники и врачи. Все случаи заболевания любой болезнью объявлялись чумой.
«Карантинная контора старается все обыкновенные болезни показать чумными», писал служивший в это время в Севастополе контр-адмирал Сальти. Адмирал Грейг свидетельствовал: «В течение 5 месяцев люди не слышали, чтобы болели и умирали естественной смертью, а кто бы ни заболел в командах или на дому, объявлялись за чуму». Всех заболевших свозили в бараки на Павловский мысок, где они содержались в таких условиях, что быстро умирали.
В беднейших районах города применялась дезинфекция хлором. То есть горожан ещё и подтравливали. При этом «дезинфекторы» получали 2, 5 рубля в сутки — 75 рублей в месяц при условии ежедневной работы. Карантинные комиссары — по 5 рублей, главврач и инспектор карантина — по 10 рублей в сутки. Начальное жалованье обычного военного врача в то время составляло 171 рубль в год.
Для повышения заболеваемости доктора устраивали жителям морские купания в холодной воде.
В итоге, в июне 1830 году жители беднейших районов города не выдержали и восстали, гарнизон встал на сторону восставших. Губернатора, его чиновников и врачей толпа растерзала. Восстание быстро подавили, но «эпидемия» в Севастополе по удивительному совпадению сразу прекратилась.