«Курсистка» — картина художника-реалиста Николая Ярошенко.
Известна в двух версиях. Обе созданы в 1883 году.
Один вариант полотна находится в настоящее время в коллекции Национального музея «Киевская картинная галерея», а другой — в Калужском музее изобразительных искусств. Картина впервые была представлена широкой публике на XI Передвижной выставке в 1883 году

На картине изображена учащаяся естественного отделения Бестужевских женских курсов в Санкт-Петербурге Анна Константиновна Дитерихс, впоследствии — детская писательница и публицистка, супруга издателя и общественного деятеля Владимира Григорьевича Черткова, близкого друга Льва Толстого.

Перед тем, как сделать предложение Анне Дитерихс, Владимир Чертков рассказал о своём решении Толстому, который хорошо знал её и одобрил брак. 19 октября 1886 года Анна Дитерихс стала супругой Владимира Черткова.

Их венчание происходило в санкт-петербургском Казанском соборе.
Вскоре Толстой писал супругам: «Люблю вас и радуюсь на вас». Владимир Чертков ответил, что «чувствует полное единение со своей женою, становится с нею лучше и идёт вперёд успешнее, чем без неё»

Валентин Булгаков считал, что Анна была полной противоположностью мужу: «мягкость и даже почти слабость характера, нетвёрдость воли, сердечность, скромность, чуткость, внимательное сочувствие к интересам, горестям и нуждам ближних, душевное гостеприимство, живое любопытство ко всему (пусть женское) и любознательность, выходящая за границы «толстовского» горизонта». Самостоятельной роли Черткова, по его мнению, не играла, хотя по уму и культурному развитию значительно превосходила супруга»

Некоторые исследователи называли картину «Курсистка» первым изображением учащейся женщины в русской живописи. Кандидат искусствоведения, автор монографии о творчестве Николая Ярошенко Владимир Прытков считал, что это полотно — «поэтический символ молодой России, которой принадлежит будущее»
***
Девушка бодро идёт по петербургской улице. Недавно прошёл дождь, поэтому на тротуаре видны лужи с серебристыми отражениями.
По словам историка культуры Владимира Порудоминского, от девушки исходят уверенность и душевный свет.

Девушка одета в тёмное платье, клетчатый плед, защищающий от холода и дождя, на голове — круглая шапочка без полей («курсистская» шапочка), у неё короткая стрижка.
Простой кожаный кушак, подпоясывающий талию, дополняет типичный характер её одежды.

Владимир Прытков писал о причудливом сочетании женского платья и мужской блузы, перехваченной широким ремнём, мужской шапочки и студенческого пледа, что было характерно для внешнего облика курсисток той поры. Такая одежда выдаёт в ней представительницу разночинной демократической молодёжи начала 1870—1880 годов, а молодость, скромность и ум делают её привлекательной.

В очерке о «Курсистке» Глеб Успенский писал:

«Художник, выбирая из всей этой толпы «бегущих с книжками» одну самую ординарную, обыкновенную фигуру, обставленную самыми ординарными аксессуарами простого платья, пледа, мужской шапочки, подстриженных волос, тонко подмечает и передает вам, «зрителю», «публике», самое главное…
Это главное: чисто женские, девичьи черты лица, проникнутые на картине, если можно так выразиться, присутствием юношеской, светлой мысли…
Главное же, что особенно светло ложится на душу, это нечто прибавившееся к обыкновенному женскому типу — опять-таки не знаю, как сказать, — новая мужская черта, черта светлой мысли вообще (результат всей этой беготни с книжками)… Вот это-то изящнейшее, не выдуманное и притом реальнейшее слитие девичьих и юношеских черт в одном лице, в одной фигуре, осенённой не женской, не мужской, а «человеческой» мыслью, сразу освещало, осмысливало и шапочку, и плед, и книжку, и превращало в новый, народившийся, небывалый и светлый образ человеческий.

Революционерка Вера Фигнер, находясь в тюрьме на четырнадцатом году заключения, писала, что читала раньше статью Успенского, а в тюрьме случайно наткнулась на саму картину «Курсистка» в виде репродукции, которой была посвящена статья. Фигнер признавала, что героиня ей сначала напомнила кого-то знакомого, но затем она поняла, что «для меня в ней просто воплощается вся наша молодёжь со всем, что в ней есть свежего, чистого и искреннего».

Ирина Поленова писала, что одни, как Фигнер, воспринимали героиню картины как воплощение лучших черт молодого поколения, другие узнавали в ней конкретных людей, с которыми Ярошенко никогда даже не встречался, третьи воспринимали её как «конкретное общественное явление». Все они соглашались в том, что картина является манифестом, выражением идеала целого поколения.»

Академик Алла Верещагина называла картину «Курсистка» историческим портретом.
Кандидат искусствоведения, ведущий научный сотрудник Третьяковской галереи Софья Гольдштейн отмечала, что Ярошенко тему борьбы революционной интеллигенции раскрывал не столько в жанровых сценах, сколько в типических образах современной ему молодёжи.

Доктор исторических наук Николай Троицкий называл «Курсистку» собирательным портретом женщины-народовольца. По его мнению, эта работа, как и другие подобные картины Ярошенко, выражала нравственное превосходство героев народничества над царскими карателями.

Валентин Булгаков писал о картине: «Прелестное своей одухотворённостью, серьёзностью и первой весенней свежестью личико этого юного существа, глубоко убеждённого в правильности, нужности и важности раз избранного пути, чудесно контрастирует с тяжёлыми очертаниями и хроническим ненастьем большого северного города!»