Шорохи. Суккуб
Звёзды чахлые спрятались в сумерки,
Светом мертвенным в темень плюя,
Во дворе притаилось безумие,
В лунном свете застыла скамья.
Тень настурции на подоконнике,
Чей-то призрак смотрит в окно,
Лепестки облетевшей бегонии,
Увядая упали в вино.
Нет, не призрак пришёл для прощения,
Пусть лицо у неё, словно мел,
До экстаза, до помрачения,
Я ласкаю блудницу во тьме.
А в саду непонятные шорохи,
От болота воняет гнильём,
Вот одежда уж с призрака сорвана,
С нею в пропасть летим мы вдвоём.
Звёзды бледные, грустные, дальние,
В чуждом небе построились в ряд,
Свечки красные, тонкие, сальные,
Удивлённо в гостиной горят.
Нелюдской страстью объятые,
Мы с блудницей ногами сплелись,
Демон крылья расправил измятые,
И взмахнув уносится ввысь.
Эпилог: Их обнажённые торсы и неприкрытые чресла свидетельствуют о необузданной похоти, в то время как нежные пастельные тона и фарфоровая белизна их кожи противоречат скрывающейся внутри них тьме. Бездумная распущенность существ, через которых мне пришлось пройти на пути в это место, — ничто по сравнению с крайним декадансом и осознанным гедонизмом этих демонеток. У них нет даже подобия приличий, они развлекаются друг с другом способами, которые я не могу и не буду описывать. Осознание того, что они собой представляют, приводит меня в ужас. И всё же в них есть тревожная красота, которую я не могу игнорировать…