На выходе из станции метро стоит маленькая, сухонькая, вся какая-то прозрачная бабушка с ясными добрыми глазами. Она не обращается к проходящим мимо людям с какими-либо просьбами, и вообще вид ее далек от классического образа человека, взывающего о материальной помощи. Пальтишко на ней хотя и не новое, но чистенькое и аккуратное, а на маленькой голове — совсем уж выбивающийся из этого образа головной убор: кокетливая шапочка-колпачок в продольную черно-белую полоску.

Но люди тем не менее то и дело останавливаются возле нее и что-нибудь подают. Она с легким поклоном берет дар и опускает в карман пальто. Вот идет мимо девушка, на вид типичная студентка. Замедляет шаг — и, немного пошарив в своем рюкзачке, протягивает бабуле яблоко.
 — Спасибо, милая, да только грызть-то мне совсем нечем. Лучше уж ты сама похрусти, — говорит бабушка, и от глаз ее расходятся во все стороны бесчисленные лучики морщинок.
 — Ну, пожалуйста, возьмите, у меня ничего другого нет! — трогательно настаивает студентка, и бабушка в полосатом колпачке смиренно соглашается, берет яблочко.

Они еще несколько минут стоят друг напротив друга, и бабуля говорит девочке много добрых, теплых слов.

Порой можно наблюдать и такую картину. Стоит наша бабулечка, а к ней целая очередь выстроилась: три-четыре человека остановились и ждут, чтобы чем-то ее угостить. А у бабушки для каждого свое, отдельное, особенное пожелание имеется — со всеми своим теплом щедро делится.

Вот и возникает закономерная мысль: кто кому тут на самом деле милость оказывает? Материальные ценности, те же деньги, хоть в небольшом количестве, есть у каждого, а вот за добрым, сердечным словом уже в очередь встают. Такое, видно, настало время.