Необыкновенная Сюнкай, второе имя которой было Сузу, ещё совсем юной была вынуждена против своей воли выйти замуж. Позже, после прекращения этого брака, она поступила в университет, где изучала философию.
Увидеть Сюнкай — значило в неё влюбиться. Более того, где бы она ни была, она влюблялась сама. В университете вокруг неё царила любовь; позже, когда философия перестала удовлетворять её, и она стала посещать храм, где обучали дзен, в неё влюблялись ученики.
Наконец, она стала настоящей ученицей дзен в Киото. Братья-монахи из малого монастыря Кэннин хвалили её за искренность. Один из них оказался близок ей по духу и стал помогать ей в постижении дзен.
Настоятель Кэннин Мокурай — Безмолвный Гром — был суров. Сам соблюдая устав, он того же ожидал и от своих монахов. В современной Японии за то усердие, которое эти монахи уделяют буддизму, они вознаграждают себя, обзаводясь жёнами. Обычно, когда Мокурай заставал в любом из своих монастырей женщин, он гнал их оттуда прочь половой щёткой. Но как будто чем больше их выметал он, тем больше возвращалось обратно.
И вот в этом самом монастыре жена старшего монаха стала завидовать серьёзности и красоте Сюнкай. Когда она слышала, как хвалят ученики Сюнкай за преданность дзен, её корчило, как от зуда чесотки. В конце концов, она распустила слух, будто Сюнкай и этот молодой монах — любовники. В результате того исключили из монастыря. Оставила монастырь и Сюнкай.
«Пусть я могла ошибаться в любви, — думала Сюнкай, — но если так несправедливо обошлись с моим другом, то и этой женщине в монастыре не бывать!» Той же ночью, с помощью банки керосина, она подожгла монастырь. Простоявший пятьсот лет монастырь сгорел дотла. Наутро она оказалась в полиции.
Ею заинтересовался молодой адвокат, он стал пытаться смягчить её приговор. «Не помогайте мне, — сказала ему Сюнкай. — Я могу решиться на что-нибудь другое, чтоб опять попасть за решётку».
Наконец истёк семилетний срок её заключения, и Сюнкай освободилась из тюрьмы, где в неё влюбился шестидесятитрёхлетний охранник. Но теперь все уже видели в ней преступницу, общаться с ней никто не хотел. Даже практикующие дзэн, которым полагается верить в просветление в этой жизни и в этом теле — и они избегали её. Сюнкай поняла, что дзэн — одно, а люди, его изучающие — совсем другое. Её родственники также не захотели иметь с ней ничего общего. Она растратила, что имела, заболела и ослабла.
Ей встретился священник секты Синсю, научивший её имени Милосердного Будды, и в этом имени нашла Сюнкай утешение и умиротворение ума. Она умерла ещё необычайно красивой, едва достигнув тридцати лет.
Безуспешно пытаясь как-то заработать на жизнь, она частью записала, частью рассказала свою историю одной писательнице. Так дошла она до людей Японии. И вот люди, которые её ненавидели, гнали и клеветали на неё, теперь читают о жизни Сюнкай и плачут от раскаяния.