— Живём в местах отдалённых, всё здесь завязано на нефти, практически у всех профессиональная деятельность связана с ней родимой. Выбраться из нашего посёлка можно только зимой, по зимнику, да летом на барже. Зима длинная, месяцев девять, едва пригреет солнце, тучами гнус поднимается, лету будешь не рад. Всё так, однако редко кто возвращается на большую землю. Многие сюда подзаработать приезжают и остаются навсегда. Попадаешь, как в капкан, затягивает тайга, река… Кажется, и люди здесь совсем другие.

На буровой летом случай был. Повариха Дарья в перерыв за черникой убежала. Буровую далеко видно, да и шуму от неё много, — не заблудишься.

К ужину она не вернулась. Все на поиски пошли, кто свободен был: бурение — процесс непрерывный. Никаких следов не обнаружили. Два дня искали, всё без толку. И с воздуха вертолетом, и наземной командой. Одним словом, сгинула в тайге. А на третий день она сама пришла. Гнус её сильно покусал, лицо, руки — всё было шишками покрыто, коростой. Оголодала, замёрзла. Ночи холодные стояли. Правило есть негласное — в тайгу без спичек и ножа ни ногой, это не парк отдыха и развлечений, всякое может случиться. А у Дарьи спичек не оказалось. Думала, быстро вернется… А так бы костер развела — дым издалека видно, и погреться можно.

Стали у неё допытываться, как вышла из тайги? Отвечать не хотела, была сильно напугана. Нескоро она отошла. Без рюмки не обошлось. Потом рассказала:

«Когда поняла, что заблудилась, уже стемнело. Страха не было такого, думала, ночь как-нибудь перетерплю, а утром найду дорогу. Мошки да комары одолели. Сначала отмахивалась, потом устала. Так они сплошь облепили руки, лицо. Пить очень хотелось…

На второй день безразлично уже всё стало. Не чувствовала ни холода, ни голода. Глаза почти не открывались от укусов. Как стемнело, под деревом упала и в сон провалилась. Проснулась от прикосновения, глаза открываю — старик стоит. Заросший весь, вместо одежды лохмотья. Испугалась я, а он меня рукой манит. Сам ни слова не говорит. Поднялась кое-как, пошла за ним. Ноги не идут, не вижу ничего — ночь ведь, темно, хоть глаз выколи. Падала сколько раз, но старик не ушёл, не бросил. На меня тогда отупение нашло, обессилела я совсем. Не думала, кто он, откуда взялся, куда меня ведёт. Хотелось одного — упасть и лежать. Светать стало, а потом шум появился — значит, буровая близко уже. Приободрилась я, повеселела, сил, вроде, прибавилось. Ну, думаю, последний рывок остался. Оглядываюсь — а старика не видно нигде. Посидела ещё немного, подождала, да и пошла вперёд потихоньку. Немного прошла, сзади шуршание услышала. Оборачиваюсь — метрах в двух от меня волк стоит. Вот когда я по-настоящему испугалась. Бежать не могу, кричать тоже. А он нападать вроде не собирается, сам потрёпанный какой-то. Потом отбежал от меня, повернулся, постоял и исчез за деревьями. С того места я ещё где-то час шла, пока к людям не вышла».

Не все ей поверили, ясное дело. Мало ли что привидеться может в таком состоянии. А потом замечать стали, что повариха Дарья отходы с кухни в тайгу носит частенько. Оборотня, значит, подкармливает…

Её вскоре на другую буровую перевели.
От греха подальше…