Юмора кринж — на полке цитатник из кватегории БЭ, там вечно кто-то гогочет, сидят нарики на трубе и угарают над чем-то. По приколу без меры. Там бабка ржет в такт, продавая хату возле стадиона — и Штирлиц напоролся на сук… из соседнего района, где ему дуло, а, может. не дуло, а револьвер? Теперь. Спёр палатку у Холмса с Ватсоном подбухший курьер и выпал в карьер. Сам Ватсон в канаву упал да…

И нравится всякая 88ень — тень на плетень. Смеётся же мне. Веселится. Кружится. В мыслях, как в опечатках всяких «в мюслях», возможно и так: кавардак! Мрак.

Марка моей шутки проста — паразит как глиста, поразит вас в глаза. Возможно, что до кровавых слёз и плача. От горя. Что же ж такое? А? Назначен.

Мною точечный, смачный и гомерический. Прысните, плюйтесь вы: ГОМЕРИЧЕСКИ! Да. Может, странен этот экспромт, не по уровню… и не тот. Торт.

Не привыкли вы: к такому исходу — по чьей-то прихоти хихикать, как сброду. Всякому сброду, что вечно базарит, глаголет и стонет — в комментах, в вотсапе, да в телефоне, и дома, и в городе, и в городе у фонтана. Может, не стану?

Заставлять. Вас заставлять. 888ть! Принимаю. Не принимаю. Знаю-не знаю: забудьте! Просто… поплачьте сначала, потом нарисуйте сотрясание плеч… И молча включайте голос, да потихоньку качайте ей в ритм. Ей? Головой.

Ритм: мир для миров замысленных дум — стоим. Мы. Стоим в нём.