В больничной палате лежат двое, смертельно прикованные к своим постелям. Один у окна, а другой — нет.
К больному, что у окна, приходит медсестра, и дважды в день его немного приподнимает, наклоняет к окну, и даёт подышать свежим воздухом.
И каждый раз тот, что у стены пытливо спрашивает соседа: как там жизнь за окном?
Мир дышит любовью…, — отвечает ему тот, что у окна.
Внизу парк утопает в зелени, воркуют голуби, влюбленные целуются… Издали приходит едва слышный колокольный звон и дворовые собаки распевают его на свой звериный покрой, от чего сердце разбивается на множество малых сердечек, жадно воспринимая творимую этим миром любовь им гармонию…
Бог мой, — думал тот, что у стены, — как неправильно создан этот мир.
Я здесь. Со всех стен этой мрачной больничной обители на меня стекает смерть, а там за окном удивительный и полный жизни мир. Когда же этот хрен у окна умрет наконец-то, чтоб я мог вдыхать этот мир, быть в его любви…
Бог его услышал, и тот, кто был у окна — умер.
Тогда тот, что был у стены, стал умолять весь медперсонал, чтобы его поскорей перенесли к окну… Его перенесли.
Дайте же мне подышать воздухом, наклоните же меня в окно, я хочу все это видеть.
Медсестра подошла, помогла ему приподняться, наклонила его к окну, и он через окно увидел мрачную и грязную стену соседнего больничного корпуса, и ничего более.
Он горько заплакал.
В основе миниатюры речь Аттилы Гидофалви, Ниредьхаза, Венгрия.