О том, как женщины ходили жаловаться на мужчин богу

Возле леса слышны стоны,
Буйный возглас: «Вошь ядрёный!»,
Неприличные рыданья,
Завыванья на мужчин,
Лепет женский, причитанья
И сплошные обзыванья,
Вследствие гнусного обмана
Сплошь без выгодных причин.

Нынче май, ну, а в апреле —
Беспробудное веселье, —
Маша втюрилась по уши, ночь гуляя напролет,
Но любимый и желанный
Предал их любовь обману —
Испарился с продавщицей, а у Маши уж живот…

Маша всех мужчин рыдала,
И тут женщин набежало —
Всех обманутых окрестных — с животами и детьми,
Вмиг наполнилась поляна
Жертв насилья и обмана, —
Сколько ж можно издеваться над несчастными людьми!

С пня трухлявого орала
Та, что двойню нагуляла:
«Надо кончить с ними разом, чтобы знали, как бросать!
Бабы! Нам ли много надо?-
Кто бы хлоп с утра по заду,
Чтобы нам на день грядущий настроение поднять.»

Только слезла с пня — как тут же Две жены одного мужа
Клялись верности с зароком — мужиков не отбивать,
Поносили гнусным словом
И презрением суровым,
Но молчали проститутки — им на это наплевать!

Бабы скопом порешили:
«Мужиков мы так любили!
Хоть бы разик изменили — да охрипнем, если врем!»
Тут же разом все охрипли,
Кровь пошла без срока цикла, —
Даже мама-героиня не спаслась в знаменье том.

Все сипели и кряхтели, —
Бабы мести захотели
И пошли толпою глупой к Богу с жалобой большой, —
Чтобы он мужей презренных
К ним поставил на колени,
А несчастных кротких женщин покровительствал собой.

У ворот в раю смятенье —
Прутся бабы без стесненья.
На вратах большая надпись: «Если грешная войдет —
У нее отсохнут груди
И мужей уже не будет,
Потому что эта дырка как под мышкой зарастет.»

Бабы приостановились,
У ворот толпой сгрудились,
Вроде дернулись-решились, как базарные весы…
Но подумали — решили, —
И ворота в рай закрыли
В дань прельщенья злого рока сей запретной полосы.

И толпа их поредела —
Это ж бабы, знамо дело, —
Без мужчин ведь стонет тело, и секс-шопов нету там…
Кто уже назад вернулись —
По два раза натянулись, —
Во как здорово заскучались по любимым мужикам!