Чёрная, горбатая, хромая,
Гонора вороньего полна,
Изгнана пернатая из рая,
На земную жизнь обречена.
Было время, в дивном оперенье,
Ангельские слыша голоса,
Пёстрая ворона, как виденье,
Украшала райские леса.
Нимб из перьев плыл над головою.
Наяву, как в басне, хороша!
Может быть, задумана иною
И моя нескладная душа?
Может, сердце глухо, ум не зоркий
И души ленивой голос тих?
Может, доброты моей осколки
Только лишь царапают родных?
Если б оставалось хоть немного
Святости в душе моей на дне,
Я могла бы вымолить у Бога
Долгой жизни павшим на войне.
Мы тогда ни с кем бы не делили
Выход к морю, к полю и к реке,
А враги друг с другом говорили
На одном, на райском языке.
Но теперь, в уродливом обличье,
Мне с вороной, будто сироте,
Суждено по-женски и по-птичьи
О нездешней грезить красоте.
Из куска засохшего батона
Ухватив с помойки бутерброд,
Смотрит озадаченно ворона:
Ни людей, ни птиц не узнаёт.