В маршрутке женщину зажали с двух сторон,
А всё равно все мысли в телефоне,
В руке, поднятой вверх, светился он,
Сейчас доступен он и гегемонен.
По ходу вывески меняются в окне,
Где раньше «хлеб», теперь читаем — «холдинг»,
А женщина всё та же — конь в огне.
Лицо подсвечено — брюлловский полдень.
И рядом пассажир, прижатый к ней,
К искусству прикоснулся — сердце радо,
Сомлел в игре от света и теней,
Он тот ещё художник-виноградарь.
Равны все пассажиры на подбор,
Их остановками размечен Питер,
А в женщине особенный мажор:
«У беленьких огней остановите!»
И сразу стало ясно что и где —
Дверь открывается, где женщина захочет.
Она пошла по снегу и воде,
У нас декабрь всегда дождём подмочен.
Маршрутка заскрипела, поплыла
На острове поставить запятую,
А пассажир, лишившийся тепла,
Смотрел в окно на женщину смешную.
Как будто бы невидимый багор
Тянул к себе судёнышко паяца,
И он решился вспомнить про amore —
Высвечивать по капле итальянца.