Обожаю кому-нибудь что-нибудь разрешать. Разрешать делать, или думать, или чувствовать, или всё вместе.
Когда человеку разрешаешь — он прямо расцветает. И выдыхает. Некоторые выдыхают так долго, что за них начинаешь беспокоиться, сколько ж у них внутри было атмосфер.
По человеку очень видно, когда ему давно ничего не разрешали — он сильно удивляется и может даже немножечко заплакать. Или засмеяться от неожиданности. Или попросить присесть, потому что ноги вдруг стали ватными. Людей ошарашивает непривычность этого чувства освобождения и они смотрят на тебя вот прямо вот глазами, и в глазах у них взрывается небоскрёб.
А я при этом не психолог и вообще никто, просто чувак.
Ещё кайф в том, что освобождение это может наступить просто так. Сразу. Сейчас. Ничего для него не надо.
И как было бы круто, если бы каждый, кому вот так что-то разрешили, запомнил это чувство. И понял, что он тоже может так сделать с другим человеком. И сделал бы при первом удобном случае.
Потому что мы ходим и ничем себя снаружи не выдаём, а внутри у нас — здоровая ржавая пружина от амортизатора. Большая, от грузовика. И мало того, что она сама по себе тяжеленная, так она ещё и сжата всегда. У каждого сжата от чего-то своего.
И вот «разрешить» — это ещё не убрать пружину, конечно, но как минимум ослабить давление. Потому что можно.