«- Что такое сами деньги? — повторил мистер Домби, в изумлении отодвигая
стул, чтобы лучше разглядеть самонадеянный атом, предложивший такой вопрос.
- Я спрашиваю, папа, что они могут сделать? — продолжал Поль, скрестив
на груди руки (для этого они были едва ли достаточно длинны) и переводя
взгляд с огня на отца, и снова на огонь, и снова на отца.
Мистер Домби подвинул стул на прежнее место в погладил его по голове.
- Скоро ты это будешь лучше знать, мой мальчик, — сказал он. — Деньги,
Поль, могут сделать что угодно. — С этими словами он взял маленькую ручку и тихонько похлопал ею по своей руке.
Но Поль постарался как можно скорее освободить руку и, слегка потирая
ею подлокотник кресла, словно ум его находился в ладони, а он его оттачивал,
и снова глядя на огонь, как будто огонь был его советчиком и суфлером,
повторил после короткой паузы:
- Что угодно, папа?
- Да. Что угодно. Почти, — сказал мистер Домби.
- Что угодно — значит, все? Да, папа? — спросил сын, не замечая или,
быть может, не понимая сделанной оговорки.
- Это одно и тоже. Да, — сказал мистер Домби.
- Почему деньги не спасли мою маму? — возразил ребенок. — Они жестокие,
правда?
- Жестокие? — повторил мистер Домби, поправляя галстук и как бы обиженный этой мыслью. — Нет. Хорошее не может быть жестоким.
- Если они хорошие и могут делать что угодно, - Задумчиво сказал
мальчуган, глядя на огонь, — я не понимаю, почему они не спасли мою маму.»