Настало время новогодних сказок.
Рон прилетел на дальнюю планету, где воздух был сомнителен и вязок. И не было людей и интернета.
На родине все покупали ёлки, за фруктами толкались и шампанским.
А Рон летел сюда довольно долго, довольно тяжело. Не без опаски смотрел на скалы, кратеры. Вот диво, вдруг оказалось: здесь не так уж скверно. Четыре солнца в небе восходило, одно как дом, другое как виверна.
Оставшиеся — ну, вполне обычны.
В подробности особо не вникая, Рон шёл и шёл, чтоб убедиться лично — а может быть, найдётся жизнь какая?

Надежда — чувство глупое, известно, не хочется надеяться, но тянет.
Наткнулся парень наконец на место, где тосковали инопланетяне: русалки, гномы, бормоглоты, снарки и пожилые чудища из глины.
Они вообще не знали про подарки, про Рождество, про Йоль, про мандарины.
Не отправляли лучезарный смайлик, не зажигали восковые свечи.
А Рона, правда, странно понимали, хотя он говорил на человечьем. По штату полагается пилоту.
Ещё немного жестами, а как же.
Настало время взяться за работу, пускай оно, бездушное, покажет.
Рон сбросил десять килограммов веса и научился спать на вертикали, есть в промежутках.
Из камней, из леса кафе построил. Огры помогали. Без них бы он не справился, серьёзно.
Развесили флажки, рекламу дали.
И праздник получился грандиозный, похлеще многих боевых баталий.

Огнём плевались взрослые драконы, шугая мелочь — подрастите, ну-ка.
На стойке танцевали лепреконы, слегка достали фею:
эй, подруга, целуй любого — повезёт сегодня, скажи-скажи, кого мы обманули?
Дагон пропил штурвал, тельняшку, сходни — довольно кракен подмигнул акуле.

Потом включили блюзовую тему. И танцевали трое суток в сумме.
Рон прилетел в далёкую систему, а на земле подумали, что умер.
Пожалуй, сомневались только дети. А если мне не веришь, что забавно,
то погляди — в космической ракете спешат к земле щелкунчики.
И фавны.