Вчера укрывала кусты и молодые саженцы на зиму. 15 шт.. ничего не ела весь день, только чай, надо было засветло успеть, и кормушки зимние поставить, и замотать стволики, чтобы перезимовали. Не день, а сплошные испытания. На обратном пути зашла в магазин, стою в кассу, а передо мной — мопс стоит. В вязаной жилеточке. На жилеточке тряпочка нашита, написано «Пуся».
Тут Пусина хозяйка приходит с корзиной еды. Берет она Пусю на руки. Мы стояли тут, говорит! И Пуся на меня смотрит так, гордо, с высоты хозяйки, стояли, да ! Хорошо, говорю. А я устала так, давление упало, есть хочу, нет сил спорить и т. д. Жизнь одна и так мало времени для радости.
И тут наша касса зависает, к нам бежит Галя, начинает что-то нажимать, мы все стоим ждем. А у меня аж в ушах свистит, и в глазах искрит, как я устала. И я беру, открываю пакетик с булочкой «конвертик грушевый» и кусаю большой кусок.
Ээээ! Говорит возмущенно Пуся. Гляньте, граждане, чо дееется! Прямо у кассы, из пакетика, булу откусывают!
И хозяйку свою лапой так тыц, смари, мол, чо! Хозяйка смотрит и говорит, а вот мы домой придем и тоже покушаем, Пуся. Мы дома кушаем, а не в очереди в кассу!
А я устала, сил нет ответить даже, обьяснять что-то там и т. д. Жизнь одна, так мало времени для радости. Поэтому я сырок творожный распаковала и откусила тоже. А то аж руки трясутся. 15 кустов укрыть, это знаете ли сильно, каждый куст же надо обвязать, потом лутрасил и вообще … сдохнешь тут, пока там Галя кассу отвисает.
Йоооо! Кричит Пуся. Вона чо она! И сырок ест! Смарити все!
И видно, что Пуся тоже хочет сырок.
А вот мы до дома потерпим, да, Пуся, говорит хозяйка. Мы терпим всегда до дома, да?
Я спокойно доедаю себе сырок, и Пуся уже не особо терпит, потому что тянется к корзинке, где еще сырки и всякое вкусное.
Галя жмет на кассу, касса выплевывает какие-то пустые чеки, мы стоим.
Мне немного лучше после сырка и булочки, но я еще беру маленький иммунеле, открываю и пью. Потому что, зачем мне лишние испытания.
Ааааа! Вопит Пуся. Я тут до дома терплю, как не родная, а она еще и пьет тут не знаю, что это, но тоже хочу!
А вот мы всегда до дома терпим и дома едим! Говорит хозяйка. И пьем дома!
Бедные.. говорю я. Хочешь кусочек булочки, спрашиваю я Пусю. Тут без варенья остался уголок. Тебе можно? Дааааа! Орет Пуся. И показывает, толкаясь ногами, что она переезжает жить ко мне. И тут отвисает касса, и я достаю копченую куриную ногу в упаковке и кладу ее на ленту.
Аммм! Орет Пуся, уверенная, что ногу я тоже, прям у кассы, сейчас же начну есть.
Можно ей кусочек булочки? Спрашиваю я хозяйку. Маленький, да. Сдается та. Пуся сметает булочку и всем видом говорит, что хозяйка ей больше не родная мать, а Пуся есть сирота. И она согласна ехать ко мне в дом, особенно, если еще и нога тоже с нами поедет.
Мы вот уже сейчас, сейчас идем уже ! Говорит хозяйка Пуси, и начинает выкладывает пакетики Гале на кассу. Но Пусю было уже не унять. Она рассказывала, что ее обманывали всю жизнь, и говорили, что в магазине есть нельзя, а вот та тетя ест, а Пуся — нет, и надо немедленно звонить в опеку и в ООН, и высылать уже делегацию, тут собака помирает от голода в кассу, а мировое сообщество молчит!
Ая? Страдала Пуся. Ая?
И вся очередь прям прониклась, и да дайте ей кусочек какой -нибудь, сказала очередь. И хозяйка сказала, ну сейчас, и дала Пусе какую- то палочку сушеную, для собак, я и сама без обеда, сказала хозяйка, и я без обеда, сказала Галя. И многие в очереди начали хрустеть, и распаковывать что-то, и это есть. Потому что жизнь -- одна. Так мало времени для радости.
И нам не нужны лишние испытания.