— А ты чего это, в спячку впадать не будешь? — полюбопытствовал Варфоломей, развалившись пузом кверху на кухонном столе.
— Всё, кот, не до сна нынче. Смысл-то мне укладываться, ежели ты потом опять меня разбулгачишь? — удивился Еремей.
— Ой, прямо уж я тебе сильно помешал, — кот мазнул хвостом, смахивая хлебные крошки, оставшиеся с ужина. — Мог бы в прошлом году не просыпаться, я бы и сам управился.
— Ну да, ну да, — закивал домовой, — а кто орал дурниной, что его страшный дед из камина в мешок сунет и живьем съест? А?
— Я — натура тонкая, склонен к преувеличению, — признался мохнатый, переваливаясь на живот.
— Никакой тонкости я в тебе не замечаю, ты все добреешь на хозяйских харчах и скоро иначе как кубарем передвигаться не сможешь, — хмыкнул Еремей, поглядывая на пухлые кошачьи бока.
— Я же просил на эту тему не шутить? — кот недовольно распушил усы. -Просил или не просил?
— А я не помню, древний я и забывчивый, — Еремей хмыкнул в кулачок и перевел тему: — Скажи-ка мне, в этом году наши опять рядиться в нечисть станут?
— Не знаю, — кот явно дулся, — может, и нет, вроде как собрались всей семьей к маме Андрея поехать и там праздновать.
— Вот уж не знал, что Алевтина Петровна поощряет столь дикие забавы, — удивился домовой.
— Может, и не поощряет, да только к нам она ехать и с Нютой сидеть отказалась наотрез, все припоминает твои выходки и твердит, что в доме нечисто.
— Будет тут чисто, ежели твои лохмы опять по всем углам клубятся, — Еремей поморщился, — надобно Лиду звать, чтоб обкорнала тебя, волосатого.
— Себе бороденку сбрей, а мою шерстку не тронь, — откликнулся кот и сладко зевнул. — Однако чем же нам заняться, пока хозяевов не будет?
— Вестимо чем, — отозвался домовой и принялся загибать пальцы, — вентиля подтянуть, чтоб не каплило, оконце на чердаке поправить — дует оттуда, трубу бы каминную прочистить, а то вся копотью поросла, сор мелкий прибрать.
— Ой, прекрати, — кот аж зажмурился, — тебя послушать, так ты не домовой, а домработница! Оставь ты свои замашки для людей, и давай пошалим, что ли. Я видал в гараже банки разные, и кисти, и доски какие-то. И еще несколько рулонов бумаги. Уж не знаю, зачем их Андрей притащил, но только представь, если это все размотать, а после опрокинуть краску да по ней пробежаться! Авангард будет!
— Люлей тебе будет целое ведро, — тут же пообещал Еремей, — ладно, давай-ка спать, утром разберемся, чего там на праздник намечается.
…
— Маша, давай, тащи это сюда! — прокатился по дому зычный женский голос. — Да давай пошустрее, тут делов непочатый край, а времени — кот наплакал!
— Да тащу я, — огрызнулась другая тетка, — а ты могла бы и помочь.
— А Васька, Васька где?! Я думала, он подмогнет, — не сдавалась первая.
— Не пришёл еще твой Васька, запил, поди.
— Ах ты ж ирод.
Еремей выкатился из часов, испуганно вертя головой и тараща глаза. Он искренне не понимал, кто эти люди и что происходит.
— Машк, глянь, какой котяра! Вот жиртрест, прямо как ты! — гоготнула незнакомка, пытаясь ухватить перепуганного Варфоломея за шкварник.
— На себя глянь, — возмутилась Машка, гремя ведром с кистями и мастерками.
Вафля, несмотря на приличный объем, вихрем влетел на кухню и, забившись в угол, раздулся до размеров шара.
— Чагой-то, а? Чагой-то? — охал Еремей, не в силах сообразить, кто эти люди.
— Беда пришла в наш дом, Еремеюшка, — прошипел кот, скаля зубы, — страшная беда! И имя ей — Ремонт!
— Как это ремонт? Зачем ремонт? — Еремей захлопал ладошками по бокам. — Пошто он нам нужон, ась?
— Нам-то не нужен, а вот Тане с Андреем понадобился, то-то я гляжу, они дом не украшают, тыкву не режут, а они вот чего удумали.
— Погоди, Вафля, — Еремей шумно засопел, прислушиваясь к переговорам чужаков, — ты вот мне чего скажи, эти люди тут зачем?
— Ох и темнота ты все-таки, — кот слегка обмяк, но расслабляться не спешил. — Это рабочие, которые станут тут все менять. Помнишь, я вчера говорил, что Андрей в гараж привез всякого? Так вот, это для ремонта было, а я не понял!
Еремей хотел еще уточнить, но тут на кухню зашла Таня. Оглядевшись по сторонам, она наконец увидела кота и ловко подхватила его на руки:
— А я-то тебя ищу повсюду. Слушай меня, дружок. Мама Алевтина завела пса, и потому мы тебя с собой не возьмем. Но не бойся, Андрей завтра приедет посмотреть, как идет ремонт, и покормит тебя. А я скажу Марии, чтобы моего мохнатенького не обижали, — хозяйка чмокнула Вафлю в лоб, и кот, обмякнув, заурчал громко и утробно.
По такому поводу котику отсыпали двойную порцию корма и налили полную миску молока.
— Вы уж приглядите тут за котом, — говорила Таня малярам, — он добрый и ласковый. На улицу не пускайте только, а муж завтра приедет и покормит его.
— Да все сделаем, хозяйка, не переживай, — обещала Маша, сияя как медный пятак, — езжайте к своей маме, отдыхайте там, а мы сделаем, как договаривались, по плану. Гостиную подновим и комнатку на втором этаже переделаем, — и уже обращаясь к Варфоломею:
— Все, кот, считай, в бригаду приняли тебя.
Кот и домовой глядели друг на друга пристально и скорбно, чуя, что их бросили с чужаками.
Первым не сдюжил усатый:
— На кого ж они нас покинули?! Да на кого оставили?! Да меня в прошлый раз едва не съели, а в этот раз точно конец мой пришёл! — завыл Варфоломей, переходя с низких нот на высокие и надрывные, бьющие по ушам и нервам.
Еремей поморщился, затем подошел к коту и крепко прижал к себе друга.
— Всё, кот, не страдай, прорвемся, где наша не пропадала?
Меж тем ремонтники начали с чая.
— Маш, ты под завязку чайник не лей, а то ждать долго, — советовала бригадир Туся, — да заваривай покрепче, а то Васька и не расчухает, что это чай.
— Да без тебя разберусь, — отмахивалась Машка, хлопая дверками шкафчиков и с любопытством разглядывая разномастные коробочки, таящиеся в их недрах.
— Туся, а тебе какой чай? Улун или тонкий синий? — гоготнула она, вертя в руках жестяные коробочки, привезённые Андреем из командировки.
— Машка, ты там не дури, черный сыпь, — требовала товарка, прохаживаясь по гостиной. — И на кой им подушек-то столько? А, Машк? А диван? Видала, диванище какой, чего они на нем перед этим самым камином делают-то? — она пожамкала одну из вышитых Таней думочек и бросила ее в дальний угол. — Хорошо так жить-то!
Тут дверь распахнулась, и в доме появился мужичок, тощий и скрюченный, будто вешалка из гардероба. Он повел сизым носом и шумно шмыгнул:
— Я не опоздал?
— О, Машк! Васек нарисовался! Что, пьянь, опять гудел, да? А работать кто будет?
Васек повел водянистыми глазенками по сторонам и вновь шмыгнул носом:
— А вы что, еще не того этого?
— Того этого, — передразнила его Туся, — вот чаек попьем, потом отдохнем, потом подумаем.
Еремей наблюдал за работниками, сидя на лесенке, и чем дальше он смотрел на них, тем сильнее хмурился.
— Видал, Вафля, как Машка статуэтки на камине лапала? — ворчал он, еле сдерживаясь, чтобы не шлепнуть тетку по рукам. — А эта Туся минут десять в холодильник пялилась, выстудит все нутро же!
— А от Васьки ихнего табаком пахнет, — поделился кот, — да и дохлый он, зачем его наняли-то?
— Того не ведаю, — домовой сморщил нос и, спрыгнув с насиженного места, подошел поближе.
Попив чая, Машка и Туся развалились на закрытом пленкой диване и начали лузгать семечки, обильно посыпая пол шелухой.
— Что, Машка, думаешь, управимся тут за три-то дня? — размышляла Туся, сплевывая в пригоршню.
— Это едва ли, — Машка зевнула, — может, дней за пять.
— А то и за семь, — подхватил Васек, чем-то булькая из бутыли темного стекла.
— Вась, ну совесть-то имей! — возмутилась Туся, и мужичок тут же засуетился и, принеся с кухни три кружки, разлил на всех. — Эх, хорошо живут, чертяки, — дыхнула Туся, морща нос, — даже кот вон отожратый, рожа больше, чем у Васьки нашего!
Тетки захохотали, и Еремей не выдержал.
— С такими работниками каши не сваришь, — шепнул он Вафле, и тот согласно кивнул, — а ну-ка давай придадим им живости, — усмехнулся домовой. Он невидимкой скользнул за спиной Васька и, ухватив бутыль, спрятал ее под жилетку.
— Давай еще по одной да начнем стены драть, — решила Туся. Однако ж Васек только развел руками.
— Вот тут же стояла, — охал он, — вот тут полнёхонька почти, а теперь — раз — и нету! — он похлопал рукой по полу, и когтистая лапа из-под дивана враз словила его за пальцы, заставив вскрикнуть.
— Ладно, Васька, так и скажи, что жилишь, — скривилась Машка, — Тусь, семок подсыпь.
Бригадирша сунулась за кульком, что лежал на столе, однако теперь вместо пакетика там лежал кот, тараща на нее свои зеленые глазища.
— А кончились семки-то, — сказала она, тряся пустым пакетиком, выуженным из-под мохнатого.
— Тогда еще по чайку, — предложил Васек, желая загладить вину, — я поставлю.
— Мяу! — взвыл кот, бросаясь под ноги мужичка, тот запнулся, чертыхнулся и, не сдержавшись, повалился набок. Тетки громко расхохотались.
— Всё кот! — поспешил заверить их Васька, пробираясь на кухню. Но тут его ждал другой сюрприз.
— Девоньки, а вода кончилась, — промямлил он, без толку крутя барашек крана.
— Ну, кефирчика из холодильника неси, видала на полке, — велела Машка, но холодильник вдруг перестал открываться, и сколько Васек ни дергал за ручку — все оказалось тщетно.
Еремей тем временем собрал все лушпайки и по-тихому ссыпал их в карманы мастеров, чтоб порадовались.
И впрямь, стоило Тусе сунуть руку в карман, как она выдернула ее оттуда и затрясла:
— Это как это? — бормотала она, таращась на прилипшую шелуху.
Варфоломей меж тем вышел на середину комнаты и взвыл громко, достойно оперной дивы.
Работники враз смолкли и уставились на кота, точно чуя его причастность к странным событиям. Вафля еще раз взвыл, а потом слегка расплылся в воздухе и исчез.
— Видали? — хрипло спросила Машка и, не дожидаясь ответа, резюмировала: — Чертовщина какая.
— А всё кот, я вам говорил, — зашептал Васька, оглядываясь и ожидая появления мохнатого с любой стороны.
Впрочем, кот не заставил себя ждать. Звонко чихнув, он вылез из камина и молча уставился на бригаду.
— Бежим отсюда, — решила Туся, — пущай они поганца забирают, тогда и ремонт им будет.
Все согласно закивали и, опережая друг дружку, бросились к дверям. Увы, сколько они ни крутили ручку, та не открылась.
— Мяу! — снова завел песню кот, и ведра с кистями вдруг сами собой загрохотали, заходили ходуном.
— Врешь — не возьмешь! — окрысилась Машка и кинулась хватать кота. Да куда там, тот исчез раньше, чем она успела до него дотронуться. Тем временем рулоны обоев сами собой развернулись и ткнулись под ноги Тусе и Ваське.
— Мяу! — злорадно сообщил Вафля откуда-то из подвала. — Мяу, — прозвучало с кухни, — мяу! — со стороны лестницы на второй этаж.
Васька еще подергал дверь, но с тем же результатом. Тогда он поднял рулон обоев, и кот тут же смолк.
— Брось, — велела бригадир, — я в этом чумном месте палец о палец не ударю!
Васька послушно бросил рулон, и кот вновь заорал, к тому же начало приплясывать ведро, приближаясь к ремонтникам.
— Тусь, — зашептал Васька, вновь подхватывая обои, — а может, это, начнем работать, кот — он чего кот, поорет да смолкнет, а быстрей сделаем — быстрее выйдем.
Туся хотела рыкнуть на слабовольного мужичка, но тут за спиной Васьки замаячила неясная тень, повеяло холодком и дыхнуло так: «Мяу!» — что Туся сдалась.
— Все, кот! — взвыла она. — Хватит! Машка, давай на стены, а ты проводкой займись, а закончим тут — сразу на второй этаж. Делов-то на несколько часов!
Еремей довольно усмехнулся и отправился на кухню, выпить молоко за вредность.
Андрей приехал по звонку, когда уже стемнело. Открыв дверь, он с удивлением увидел всю бригаду, жмущуюся к самому порогу. Едва он вошел в дом, как маляры выскочили вон, едва не сметя его с пути.
— Уже все? — удивился он, обводя взглядом посвежевшую комнату.
— Да чего там, раз-два и готово, — нервно хихикнула бригадир.
— Но вы говорили, несколько дней… — начал было Андрей.
— А вышло быстрее, — встрял в разговор тощий мужичонка, — так что вот, принимайте, и адью.
Андрею оставалось лишь кивнуть.
— Да уж, Еремеюшка, — рассуждал кот, сидя на подоконнике, — такого страшного Хэллоуина у меня, пожалуй, еще и не было.
— Да что там у тебя, — хмыкнул домовой, — вот работники — эти и впрямь день страха отметили. Я даже подивился, что они работу закончили, а не сбежали, стекла разбивши. Все же есть женщины в русских селеньях.
— Это точно, — согласился кот. — Есть. Я вот только одного не пойму. Для чего это они в маленькой комнате наверху обои поклеили розовые со зверушками? Нюточка-то уже большая для таких, да и спаленка у нее своя, а тут…
Еремей, подергав себя за бороду, вдруг расплылся в широкой улыбке и, хитро глянув на кота, молвил:
— Всё, кот, кончились твои беззаботные деньки.
— А? — не понял усатый, но Еремей не спешил объяснять, будет еще время — сам уразумеет.