Закатное солнце чуть золотило верхушки отцветающих опунций, постепенно спускаясь к морю и отражаясь на его поверхности тысячей бликов, похожих на грани бриллианта.

На камнях возле пирса сидели двое. Лёгкий южный ветер чуть трепал волосы пары и играл с подолом платья женщины. Та смущённо хихикала и одёргивала непослушный кусок ткани. Мужчина, с намертво приставшим южным загаром, который выгодно подчеркивала белоснежная ткань рубашки, курил пеньковую трубку, не забывая приобнимать спутницу.

Сейчас вряд ли чей-то внимательный взгляд распознал бы в этих загорелых южанах русских: уже около двадцати лет они жили на юге Италии, осуществив давнюю мечту и променяв холодную и неприветливую Россию на средиземноморское побережье.

Сперва было непросто: выучить язык, ассимилироваться в новой, непривычной для себя культуре, создать и развить бизнес — небольшой семейный ресторанчик далеко не сразу начал приносить прибыль, и несколько раз владельцы, отчаявшись, порывались всё бросить и вернуться на родину. Пожалуй, выдержать, не сломаться им помогала любовь: вспыхнувшая поздно, но при яркая, зрелая, осознанная. Не подростковое увлечение, нет, гораздо большее: готовность принимать друг друга безусловно и бесповоротно, готовность разделить на двоих не только радости жизни, но и её тяготы…

Александр, владелец ресторанчика, каждое утро, с рассветом, уходил в море, чтобы собственноручно привезти свежайшие морепродукты для ресторана. Мария же являлась управляющей этого чудного заведения и, по сути, вела всю бумажную работу, доверив непосредственное руководство технологическим процессом двум приятельницам-соотечественницам.

Приходить каждый вечер на камни около пирса было давней традицией пары, традицией, которую они старались не нарушать. Именно в магии заходящего солнца и волшебстве темнеющих морских вод они черпали силы и вдохновение: в свободное от управления рестораном время пара писала совместный роман, который обещал стать бестселлером.

Поцелуй, нежный и в то же время — уверенный и страстный… Как тогда…

-— Сколько лет приходим сюда, а каждый раз — как первый, — произнесла Мария по-русски, на мгновение оторвавшись от спутника, — Только мы вдвоём, ты и я… И заходящее солнце… Кстати, по-моему, холодает…

— А ты опять где-то забыла шляпку, — рассмеялся мужчина — Вот уж, воистину, — Маша-растеряша… Хоть приклеивай тебе к макушке!

— Наверное, оставила у Джованни, когда ходила обедать, -смутилась женщина — Завтра заберу… Саш, я не замерзну, мы не в Сибири… Не переживай так!

— Ну, как я могу не переживать о тебе, милая! — лицо мужчины по-прежнему озаряла озорная улыбка — Ты постоянно даёшь новые и новые поводы для беспокойства! Ощущение, что ты шагаешь по лесу из грабель с завязанными глазами, а я только и делаю, что успеваю эти грабли выхватывать у тебя из-под носа. Ой, извини… — вспомнив что-то, мужчина помрачнел…

— Да ничего, Саш… Я и сама пока не привыкну. — отозвалась Мария. — Сменим тему, ладно? Ты, кстати, ещё не забыл, что у меня в этом месяце — юбилей?

— Учитывая, что о юбилее ты напоминаешь ежедневно… — Мужчина опять озорно улыбнулся.

— А что подаришь? — глаза Марии засветились совершенно детским любопытством.

— Наберись терпения, любопытное ты существо! Осталось совсем немного…

Не мог же он сказать любимой, что на днях заказал антикварный «Ундервуд» за бешеные деньги и теперь, втайне от Марии, в гараже, куда она, как и все девушки, наведывается крайне редко, чинит приобретение. Настоящие романы пишутся не на компьютере, бездушным вордовским шрифтом; шедевры создаются только на пишущей машинке, и никак иначе.

Работы предстояло много, и было ещё кое-что, что эту работу значительно утяжеляло…

— Машуль, застегни мне, пожалуйста, пуговицу.

Женщина с готовностью нащупала расстегнувшуюся пуговицу и достаточно проворно её застегнула. Мария была почти слепа, а руки Александра — поражены тяжелым артритом: ежедневные морские приключения не прошли бесследно. Теперь Александр был глазами Марии, а она — его руками… Тем тяжелее давалась мужчине работа по ремонту реликвии… Но… Они пишут Самый Главный Роман! И что не сделаешь ради любимой?!

Им почти семьдесят… И они не подозревают, что Самый Главный Роман их ими не пишется, а проживается. Здесь и сейчас. Как и тридцать лет назад…