Она бредёт по мокрой мостовой
И ощущает свежесть летней ночи.
Слегка седой качая головой,
Извозчик старый что-то там бормочет.
Не то поёт, не то винит её,
Что день прошёл. Монет в кармане мало.
Шипит на стайку серых воробьёв,
Не замечая, как она устала.
Кричит ей: «Кляча! Ну, давай! Пошла!»
Ей всё равно… Судьба её разбита.
Она когда-то обскакать могла
На королевских скачках фаворитов.
Она была свободна и легка,
Она была немыслимо красива!
И обгоняя с ветром облака,
Трясла от счастья шелковистой гривой.
Осталось счастье где-то позади.
Ну, кто придумал то, что время лечит?
И сердце лошадиное в груди
Заныло больно. Так по-человечьи…
— Пошла, скотина! — ей кричал старик.
Луна сияла в небе, как монета.
И показалось кляче в этот миг,
Что перед нею луг в лучах рассвета.
Она бежит за ветром, как тогда,
Тряся своею гривой ярко-белой.
Уже не слыша голос: «Вот беда.
Глядите, люди, лошадь околела!»