Садится солнце… На душе тревога…
Солдаты отдыхают … Можно хоть поспать…
Но командир [1] не спит… Разведка у порога.
У карлов[2] что… Сейчас все важно знать!
Ведь завтра бой — войны реальность…
Огнем крещенный — он не раз в атаку шел,
Уж подпоручик! Награждён за храбрость,
На поле брани, двадцать первый год пошел…
Но выжил! Фронтовой топограф,
Судьбой заброшеный в далекий Осовец.
Играет старенький фонограф…
Родные… Как они? Здоров ль отец?
Уж минул год — и рота под началом.
Но смерть зазряшную солдатам увидать…
Он не хотел того, хоть не был генералом.
Как ротный — обучая побеждать.
И так, чтоб муж седой, и парень юный —
Не дрогнули. Ведь их в атаку поднимать.
На поле брани, в вихрь смерти бурный.
Вернулись бы… Тут карлов надо знать…
За год войны видал немало…
Для мира хватит, мемуары издавать…
Дожить бы… Утром бой… Светает ало…,
Но хочется на чудо уповать…
Ученья карлов. Газовые маски!
Ужель устали нас атаковать?
Спешат так сильно? Иль опаска?
Мы закрепились! Сдаче не бывать!
Готовят газ? Их бес не испугает!
На битву! За Отечество! В последний раз…
Об нашу крепость зубы он сломает!
Дай Боже силы! В смертный час…
Дурные мысли продолжают рвать…
И нет для них достойного ответа…
Рука, чтоб сил душе придать,
Стремится в маленький карман планшета…
Вот мама, папа… Вот любимая… Сынок…
Вот Петербург, и фото на балу…
Ах как же он сейчас безмерно одинок!
Лишь память… Словно сказка на яву…
Той, самой первой! Дорогой им встречи…
В Любви венчавшей юные сердца…
И те прикосновенья… Сладостные речи…
Тогда казалось — Счастью нет конца…
И взгляд Ее… И нежный трепет губ,
И поцелуй, открывший вдруг неведомые дали…
На чувства он до этого был скуп…
А тут… Казалось что и жить не начинали!
Венчанье, слезы радости… Сынок.
И жизни той такая мирная беспечность…
Без них представить он себя не мог…
Лишь год прошел. И пролетела Вечность…
Вот письма от родителей, жены
В кармане фотографий… Письма…
Они все рядом! Аккуратно сложены.
Свои во Псков он им успеет выслать?..
Ведь завтра верно смерть… Пожить еще хотелось…
Будь проклята война что старит юных вдов!
Но завтра, как всегда, он в бой поднимет смело
Всю роту верную… На поле — бить врагов!
Последнее прости… «Пойми Отец, я офицер и должен…
Ты Маму береги… Ей нелегко сейчас…»
«Любимая … Я знаю что сейчас Тебе и Сыну очень нужен…
Война… Я присягал… Прости… Целую и люблю всех Вас…»
Светает… Встретим неизбежность.
От газа масок не достать…
Помолимся… От века нам лишь Вера — щит надежный
За Императора, Отечество не страшно умирать.
А газ… Кусок портянки мокрой закрепить на лицах…
Господь решит, кого из нас призвать…
Мы держимся, хоть Гинденбург и злится.
Но предки нас учили побеждать!..
…И газ пошел, смертельными клубами взвившись…
Чтоб смерть солдат царя косила без пощады!
А следом цепью карлушки — приободрившись…
Увидев падающих птиц, убитых ядом!
Уверовали — крепость пала!
Все русские — мертвы!
Победа кайзеру с небес упала!
Парадным строем. Шли — как львы!
…Но Силой Божьею восстали!
Немногие в сраженной роте.
И подпоручик с воинством что духом крепче стали…
Гнал прочь тут карлушек пехоту!
Под артобстрел! На укрепленья их!
Со свежей силой — на окопы! Трофей немалый захватил…
Лихой солдат! Горою за своих!
Он в том бою смертельно ранен был…
[1] Стихотворение посвящено Владимиру Карповичу Котлинскому (22 июля (3 августа) 1894 года — город Остров (Псковская губерния) — 6 (19) августа 1915 года — крепость Осовец.) подпоручику, поведшему, после газовой атаки немцев, свою роту в атаку… вошедшую в историю как «Атака мертвецов»…
[2] Карлы, карлушки — прозвище немцев, данное им русскими солдатами в Первую мировую войну. Сменившееся в Великую Отечественную на «Фрицы»