Лежи на мне — как на широких островах
Лежат леса — я слышу их цветение.
И от груди моей тебя не оторвать —
Ни призракам, ни горестям, ни времени.
Ты тот цветок, что будто на воде
Качается одним моим дыханием,
И если пальцами его задеть —
Он будет ранен.
Плыви, плыви, и грудь очеловечь
Мне этой легкой белоснежной болью.
И пусть тогда я захочу тебя наречь
Своей магнолией.
Затем что плотность этих лепестков
Стремится к небу и возносит выше.
Лежи на мне, как царственный покров
Дозорных трав лежит на поле пышном.
Лежи на мне.
Я — плоть и дом, и кров,
Я крепость, я оплот, я плот на водах,
Я горизонт под кружевом дорог,
И ты на нем — величие восхода.
Лежи, плыви — дрожинкой лепестка,
Плыви, лежи — горяще и безбрежно:
Так отдаются горечь и тоска,
Растущие корнями прямо в нежность.
И будто камень дернется в груди,
Я задохнусь и вздрогну, и отчаюсь.
Как тяжело во мне любовь гудит,
С какой тревогой крыльями качает…
Но эта тяжесть у меня в груди —
Вес тела твоего — всего лишь.
Лежи на мне и невесомо спи,
Моя прикосновенная магнолия…
Я даже описать этого не смогу. Твои пальцы. Острые, тонкие — как иглы. Но вместе с тем огромные — как весь воздух вокруг: они накрывают меня с головой. Такие пальцы… И горят, и замерзли — одновременно. Обжигают, сразу же остужают ожоги. Кажется, что я даже пальцы твои мог бы говорить и говорить, петь их бесконечно. И все равно не хватило бы слов. Я мог бы быть тихой водой в твоих ладонях. И ты бы увидела в них свое лицо — настоящее, такое красивое отражение. Я бы спел тебе — тебя саму. Ведь ты не слышишь эту музыку, не знаешь, как это красиво. Какая ты красивая… А я тихая вода, зеркальная поверхность и туман над ней. Но я умею обнимать всей водой, малыш… Я хочу обнять тебя. Не руками… Я хотел бы укрыть твое сердце, вылечить его, защитить от мира эту музыку. Ту тихую, плачущую, которая в самом эпицентре тебя. И ту яростную, штормовую, которая гремит на периферии. Ты как ветер… Ветер всей земли. Ветер, который может выламывать вековые дубы с корнем или лететь над серебряным ковылем, едва задевая белый пух… А я открываю окна этому ветру. Слушаю, как он звучит. Подставляю лицо его порывам или провожаю собственной дрожью его тихое ускользание. И я счастлив.