На излёте зимы, на излёте
Века бедствий и века любви
Всё тяну на излюбленной ноте
Ту же песню. И всё ж улови,
Улови, улови перемену:
Песня та же, но в голосе — дрожь…
Впрочем, петь — значит биться об стену,
Ту, которую не прошибёшь.
Разметает, — пою, — разметает
Вешний ветер, и всё разорит…
Но сегодня чуть раньше светает —
Семь пятнадцать, а небо горит.

Если день сероват, то раскрась его сам
И лазоревый цвет подари небесам,
А траве и листве подари серебро
Предрассветной росы. А ещё где серо?
На душе? Но денёк золотой, голубой
Непременно поделится счастьем с тобой.

Ты говоришь, что на мели?
Но посмотри, как из щели,
Из каждой щёлочки небесной —
Капель, и каждый склон отвесный —
Ручей. Какая даль вдали!
У этой сказки нет конца.
И это треньканье скворца,
Синицы трель с капелью вкупе —
Не монотонный пестик в ступе,
А озарение Творца.

Говорю уходящему дню —
Его ветру, его изумруду
И его заревому огню:
«Я тебя никогда не забуду.
Не забуду ни свет твой, ни тень,
Ни твои золотистые пятна».
«Всё забудешь, — ответил мне день, —
Всё забудешь, но слушать приятно».
2016

Каждый занят своим:
Дождь идёт,
Лист летает,
Ветер дует,
А жизнь потихонечку тает…
Впрочем, можно сказать,
Потихонечку длится…
И ни ветра она, ни дождя не боится.