Поначалу хочется жизни такой, как тирамису. Звучной, эффектной, модной — такую все заказывают, и у всех она разная, потому что толком никто не знает, какой она должна быть.
Бегаешь в поисках правильного савоярди и правильного маскарпоне — ах, какие названия, от одних слов жизнь становится содержательной.
Вымачиваешь печенье в холодном кофе, взбиваешь сыр, ищешь правильную форму — чтоб был не только правильный вкус, но и правильный вид.
И все равно.
У кого тирамису — как желе, у кого — как пудинг, у кого вообще — как каша.
То слишком мокро, то слишком сухо, то сливок решили добавить — ну чтоб еще лучше, еще содержательней, еще правильней.
А то и вовсе пищевую добавку придумали: вкус тирамису.
Мороженое, шоколадки, тортики — со вкусом тирамису, никакого тебе савоярди с маскарпоне.
Но пахнет тирамису — и создает правильный имидж.
И однажды ты понимаешь, что хочешь жизни такой, как овсяное печенье.
Всеми своими рецепторами хочешь.
Понятной, простой, незатейливой жизни, которая ясна всем и которую принято считать обывательски-бесхитростной.
Жизни, для которой не надо носиться в поисках правильных ингредиентов и искать подходящую форму.
Жизни, которую невозможно имитировать — поэтому и нет пищевой добавки «вкус овсяного печенья».
Жизни, которая в кайф просто потому, что в ней все по-настоящему и ничего никогда не приедается.
И где горячим кофе запивают такое же, как в детстве, печенье, а не ждут, пока кофе остынет, чтоб отмочить нечто оригинальное.
Такая жизнь не всегда со стороны видится звучной, эффектной и модной. И уж точно не всегда — правильной.
Но зато в ней всегда есть содержание.