Я, как сфинкс, спокоен вроде.
Почему же дрожь во мне?
Потому что половодьем
март напомнил о весне.
Потому что гомон птичий
тщетно будит сонный лес,
а ему синичьи спичи,
как усопшему компресс.
Брызжут солнечные блёстки
по разводьям у корней.
На промокшие берёзки
села стая голубей.
Солнце светит, но с прохладцей,
греет, но без лишних трат.
И не нужно обольщаться:
это ведь не май, а март.