Имя этой актрисы можно встретить в воспоминаниях практически всех, кто сегодня считается кумирами и классиками советского кино и театра. Великая актриса и теоретик театрального искусства, перед которой дрожали молодые актеры. Ученица Станиславского, член его самой первой труппы, выходившая на великую мхатовскую сцену 12 лет (до самого закрытия МХАТа), одна из основателей Московского театра Ленинского комсомола, Лауреат Сталинской премии первой степени, невероятно некрасивая и гениальная, справедливо считавшая «не умеешь пленять — удивляй. Удивить — значит победить, приковать к себе внимание».
Серафима Германовна Бирман — актриса театральная, при том что ролей в кино было ничтожно мало, ее хорошо знали зрители: царская тетка Ефросинья Старицкая в «Иване Грозном», экономка в «Дон Кихоте», врач Анна Петровна в ленте «Безумный день» и другие яркие, запоминающиеся навсегда работы. Вот несколько историй из ее жизни, которая до самой последней минуты была посвящена театру и кино.
Серафима Бирман родилась 10 августа 1890 года в Кишиневе. Она с детства знала, что станет актрисой, чтобы из нее сделали красавицу. Мальчишки кричали ей вслед: «Бледная, как смерть, тощая, как жердь!» Но девочка была уверена: «Все актрисы — красавицы», значит, и она станет неотразимой, удивительно прекрасной женщиной, поступив в артистки. Серафима не ошиблась. Однажды, спустя очень много лет, когда она покупала мороженое, узнавшая ее продавщица сказала, что на экране она выглядит значительно моложе. Но стоящий рядом мужчина решительно заявил: «Да какая разница — старше, моложе! Она — красавица!». Эскимо выпало у Бирман из рук. Мечта детства сбылась.
Однако красоту Симы Бирман не все разглядели сразу. Провинциалка из Кишинева приехала на просмотр к Станиславскому. Константин Сергеевич был не в духе, сидел, глядя в пустоту. Вошла очень страшная, высокая, костлявая Бирман и, закурив, кокетливо села рядом, закинув ногу на ногу. Станиславский испугался — такой длинный нос он в жизни не видел, пока соображал, Серафима придвинулась совсем близко, пыхтя своей папироской, а ее юбка почему-то стала совсем коротенькой, не скрывая худых длинных ног. Когда Бирман прижалась к Станиславскому плечом и улыбнулась самой соблазнительной из улыбок своего арсенала, Станиславский в ужасе заорал: «Верю! Верю! Только остановитесь». И принял Бирман в труппу.
* * *
В 1936 году, когда МХАТ закрыли, Серафима Германовна перешла в Театр имени Московских профессиональных союзов (режиссером), а затем в Театр имени Ленинского комсомола. В коллективе было много молодых пролетариев и Бирман им не понравилась.
Однажды бунтующие против нее спускались по лестнице, а Серафима тихо стояла внизу, в сторонке. Завидев Бирман, один из них стал кричать:
— Я как считаю: тем, кто пришел с производства — только главные роли давать. Правильно, товарищи?
— И еще! — поддержали его некоторые. — Никогда не ставить никаких классических пьес. Долой классику! Народу она не нужна!
— Подойдите ближе, — своим сильным, глубоким голосом потребовала Бирман — Ближе, еще ближе… Смотрите мне в глаза… Все слышат? Вон отсюда! Вас ждут заводы! Вы слышите гудки…
* * *
Святое отношение Серафимы Германовны к театру становилось причиной недомолвок и ссор даже с ее близкими друзьями. Друг ее — Иван Берсенев решил перекусить бутербродами за режиссерским столиком во время репетиции. Бирман была в ярости: «Как ты можешь?! Ты! Как ты можешь?! В храме искусств! А еще режиссер! Это же храм — святое место!». В тот вечер в знак протеста Бирман возвращалась из театра домой не как обычно, на машине вместе с Берсеневым, а пешком. Берсенев с Гиацинтовой медленно ехали вслед за ней вдоль тротуара и кричали:
— Сима, не валяй дурака!
Бирман делала вид, что не слышит. И так до самого подъезда.
* * *
На концерте в Институте долголетия Серафима Германовна решила воспользоваться случаем и впрямую спросила, в чем секрет долгой жизни.
— Спите, сколько хотите, — ответили ей. — Выпивайте в день стакан сухого вина и никому никогда не завидуйте.
Если она кому и завидовала, то Раневской. И не столько завидовала, сколько злилась на нее. Бирман нередко путали со «злой Фуфой». Реже — наоборот. И вот это и доводило Серафиму Германовну до белого каления.
Принципиальный матч, даже дерби двух актрис состоялось в рамках спектакля «Дядюшкин сон». У Раневской была солидная фора — она играла главную роль. Бирман же проводила на сцене в общей сложности минут пять. И то по протекции добрейшей Фаины Георгиевны. «Судейскую бригаду» возглавил заокеанский гость — знаменитый драматург Артур Миллер. Вердикт Миллера оказался безжалостным и однозначным: «Ranevskaya — замечательная актриса, но это дважды два — четыре, а то, что делает missis Birman — это дважды два — пять».
Серафима Бирман ушла из жизни 11 мая 1976 года. Известна фраза Фаины Раневской: «Все умерли. Даже Бирман — и та умерла, а уж от неё я этого никак не ожидала…»