Часть 2.

Ближе к полуночи Прохор начал мне рассказывать мистическую байку. Самогона оставалось уже на сто грамм. Под хмельным впечатлением я заслушивался над рассказом Прошки.

— Видел разрушенный храм, где Мора имела тайник с крадеными драгоценностями?
— Ну, допустим, — кивнул я.
— Так вот, в этом храме завелся страшный демон, после того, как храм взорвали в тридцатые. Многие заходили под оставшиеся своды церкви, если и оставались в живых, то теряли рассудок. Они там слышали страшный дьявольский смех, после которого демон пытался утащить тех в преисподнюю, — Прошка разлил по стопкам остатки горючки.
— Да, ну. Россказни все это! — я махнул рукой, другой взял стопку, разом маханул, уже не закусывая.
— Ты дальше слушай, — продолжал Прохор, — Во время войны, когда наши уже освобождали хутор от немцев, в храме немецкий пулеметчик устроил укрытие. Долго наши ребята не могли пройти под упорным огнем пулемета. Как вдруг, из глубины оставшегося алтаря раздался смех с глубоким эхом. Пулемет сразу замолчал. Красноармейцы вошли в развалины храма. Фашистский солдат лежал с широко открытыми глазами, трясся в испуге, пытаясь сказать что-то, но открывал рот, как рыба без голоса. Через какое-то время он произнес: «Es ist Satan, es ist Satan! Wir sind verdammt, hierher gekommen zu sein.» *
— Ну, может, его просто контузило? — скептически спросил я, — У страха глаза велики. Вспомни про первую мировую, атаку мертвецов, или как отреагировали немцы на первые английские танки.
— Да нет же, — оправдывался Прошка, — и в мирное время люди сходили с ума в этом храме. Сегодня его обходят стороной. Поэтому и бабка Мора возле храма прятала драгоценности, так как туда все боятся заходить.
— Ну, и какие еще есть доказательства? — иронично спросил я.
— Знаешь нашего блаженного отца Тихона, бывшего священника?
— Допустим. Но он же больной, сумасшедший.
— Так он и стал сумасшедшим после того, как хотел восстановить этот храм. Его от района из собора прислали. Он провел в разрушенном храме богослужение, и после всенощной головой сдвинулся. И таких случаев предостаточно.
— Ладно, не пора ли нам расходиться? Скоро светать будет. Да и языки у нас уже заплетаются, — зевая, проговорил я, — спать пора!
— Хорошо, расход. Если что, заходи. Головка будет болеть, похмелю! У отца этого горючего бочками стоит.

Мы встали из-за стола, и «по стенке» я проводил Прошку до двери в сенях. Проводить дальше — у меня сил не хватило. Я на пороге просто взглядом проводил Прошку до калитки. Добрел до кровати, да быстро «отрубился».

Проснулся я где-то около полудня от яркого солнечного света, бьющего из окна с южной стороны. Как ни странно, но голова не болела. С трудом я вспомнил ночное времяпровождение с Прошкой.
«И все-таки надо проверить, что там, в храме, — пришла в голову нелепая мысль, — думаю, что все это суеверия чистой воды. Да, и Прохор любитель преувеличить о нечисти. Стариков отшельников принял за ведьму с лешим!»
Я умылся, пока закипал чайник, выпил просто чаю, так как не был голодный, да и собрался исследовать этот храм самостоятельно.

Было очень жарко. Солнце в зените. Я, изливаясь потом, кое-как добрел до разрушенной святыни. Быстрее заскочил внутрь, под оставшуюся половину свода, в тень. Хорошо я взял флягу с водой, иначе бы помер от жажды. Я присел отдохнуть, облокотившись на один из обломков стены, да и не заметил, как задремал.

Очнулся я уже на закате, но еще было довольно светло. Было все тихо и спокойно. Я решил обследовать нишу алтаря. Я поднялся на солею, где когда-то должен был красоваться иконостас. В конце алтарного помещения висели довольно хорошо сохранившиеся две иконы: «Спас нерукотворный» и рублевская «Святая Троица». Я долго разглядывал средневековое искусство, как вдруг…

А тут я остановлюсь для продолжения описания в третьей части рассказа.
Продолжение следует.
______________

* Es ist Satan, es ist Satan! Wir sind verdammt, hierher gekommen zu sein. (нем) — Там Сатана, это Сатана! Мы прокляты, что пришли сюда.