Ох, лето… Много сена, рожь собрана. В колхозе дали пока выходные, но только не для нашего изобретателя-самогонщика Сидоровича. Как обычно, запертый сидит в гараже и что-то выдумывает.
День ковырялся, вышел с кошелкой.
- Ты куда намылился? Не уж то по грибы? — развешивая белье, спросила жена Ефросинья, — так сухо же, да и не сезон.
- Молчи, дура, не твое дело, — проворчал Сидорович, отвязывая с цепи Геббельса.
- А пса то зачем берешь? Он тебе не свинья, чтобы трюфеля искать.
- Ты можешь помолчать, вон, за детьми смотри. Время по хозяйству помогать, а их на дворе днем с огнем не сыщешь. Прошка с Дунькой на речке прохлаждаются, а Верка с Володькой вообще в Мухань до кинотеатру смылись.
- Так молодые же, пусть развлекаются. Себя не помнишь, как за мной ухаживал.
- Да, ну тебя. Некогда мне с тобой лясы точить, — и ушел с псом в сторону леса.

Через два часа одновременно возвращаются Прошка и Сидорович, только с разных сторон. Встретились у калитки. Прохор заглянул в лукошко к отцу.
- Ты что набрал? Они ж галлюциногенные!
- Умный ты слишком. Понавоспитывают вас там, в школе, ботаников, потом страдай, что отцы меньше знают, иди, матери лучше воду натаскай.
- А Геббельса зачем брал? Натаскал что ли на эти поганки? Смотри, сдохнет, я тебя…
- А, на отца родного так! А ну быстро к мамке, небось, заждалась она. Да, возьми пса, опять на цепь посади.
И они разошлись. Сидорович с грибами опять в гараж закрылся.

На следующий день, к вечеру выходит Сидорович, кое-как на ногах держится, да в обнимку бутыль пятилитровую тащит. Куда хотел он ее донести и зачем, никто уже не узнает, так как он пошатнулся вправо, где телега стояла, да и рухнулся в нее вместе с пузырем. Хорошо телега сеном была заслана. Мягкое приземление. Ну, и там заснул.

Просыпается он глубокой ночью оттого, что его кто-то за ногу тихонько трогает. Открывает глаза:
- Ха, Лихо. Ты, каким образом тут? А ну, развейся.
- Сидорович, давай меняться, ты мне свое зелье, а я тебе двух пегасов в телегу впрягу, договоримся?
«Так, надо себя ущипнуть, может, был прав Прошка на счет этих грибов. Так мне, вроде, такие сам, Ефимыч показывал. Да, и пес мой не мог к другим подвести, так, как натаскивал на них сам Ефимыч, давал ему пса на три дня», — размышлял и щипал себя Сидорович. Щипая себя, чувствовал, что наяву все происходит.
- Сидорович, хватит думать, а то поздно будет. Два пегаса за какой-то пузырек. Выгода!
- А, попытка — не пытка, договорились. Я еще потом себе нагоню.

Опять темно. Несколько секунд, и Сидорович приходит в себя, но что же он видит? Перед собой два розовых коня с крыльями, впряженных в телегу. Уже машут крыльями. Сидорович посмотрел случайно за борт телеги. Земля была уже далеко внизу. Телега находилась, примерно, на высоте птичьего полета, но стояла, как вертолет на месте. Сидорович понял, что пегасы, как лошади, и взял их за узду.
- Но! — дернул Сидорович, и пегасы понесли его в телеге вперед.
Он летел и радовался, как маленький ребенок, разглядывая под собой все поля и хаты. Так, как была полная луна, Сидорович отчетливо видел местность.
«А давай к Романычу махану в Мухань», — да и повернул пегасов в соседнее село.
Да только не долетел Сидорович. Начало светать.

Просыпается Сидорович в телеге. Перед собой голые оглобли, пегасов, как не было. Ну, думает: «Приснилось. Слава Богу!» Хвать за пузырь, а он пустой совсем, думает: «Допил сам наверно». Слезает он с телеги. Глядь, окрестность не его двора, а стоит в ста метрах от двора его товарища, Романыча.
Пришлось стучаться к Романычу. Тот пригласил его домой, и, не верил рассказу Сидоровича до тех пор, пока не увидел телегу.
Одолжил Романыч своего коня на время, пока Сидорович вернет телегу домой из Мухани.
Приехал он домой, да помалкивал. Засмеют же.

На этом очередная история хуторян заканчивается, но это только эта история. Но, ведь еще есть другие жители Дюхани, о которых тоже есть, что рассказать. Так что, продолжение следует.