У нас это не принято. Мало того, подобные идеи всегда резко осуждались. Жить нужно трудно. Желательно так, чтобы лоб ничем не отличался от только что вспаханного поля, а уголки губ касались плеч. Ведь Бог терпел и нам велел, а жизнь прожить — не поле перейти. «Испокон веков» было так. Люди рвали жилы, горбатились и пахали, как проклятые от зари до зари. Поэтому многие из нас относятся к своему бытию, словно к наказанию. Послушно сутулятся и подставляют спину под обязательный крест.
На самом деле нас осознанно и целенаправленно обманывают, тщательно скрывая, что истинная жизнь в замедлении. В умении радоваться деталям. В возможности чувствовать себя в гармонии проживая абсолютно обычные дни.
Настоящая жизнь — это не лыжный марафон и не бег с барьерами. Не натоптыши и сражения с ветряными мельницами. Она складывается из мелочей: из дороги на работу, кубика шоколада за щекой, мягкого покладистого ветра, магнита, привезенного из Риги, носков, связанных мамой, сытного плова, утреннего щетинистого душа, блуждающего солнца и забытого ломтика сыра на верхней полке холодильника. Из ревизии гардероба, «Джеральдины» в наушниках, кондитерской витрины, треснувшего от спелости помидора, льняных волокон дождя, тарелки фрикаделькового супа, запаха винного винограда, прорезавшегося первого зуба, отступившей мигрени, просмотра старого фильма и чтения глянцевого журнала. Она в созерцании бочонков шиповника и гор овидиопольских дынь. В глотке латте и свободы. На верхней полке поезда и в углу стола. За тем синеватым мхом и между двух пушкинских глав. В лужице омлета, школьном географическом атласе, на берегу дачного озера и в сказках Джанни Родари. В мешочке стекляруса, речном песке и песочном пироге. В твердой мысли. Ванильном стручке. В шорохе гравия и трехминутном катании на фуникулере…
Так, может, больше не стоит искать мудреного счастья, а просто собственноручно его собрать?