Люблю наших анестезиологов. Во-первых, красавцы — высокие, харизматичные, с таким нежным, обволакивающим голосом и блеском в глазах. Во-вторых — профессионалы: и врачи, и психологи в одном флаконе.
«А зачем это Вы мне руки привязываете на операционном столе? Я не собираюсь вырываться и куда то убегать!» — истерично-бодрым голосом спрашивает пациентка, еле сдерживая слёзы.
Анестезиолог смотрит внимательно ей в глаза, улыбка чуть трогает уголки губ и мягким баритоном, очень тихо, почти шёпотом, говорит: «Конечно, Вы не будете убегать. Ведь Вам будет хорошо и комфортно. А это для того, чтобы Вы, в порыве нежности, не захотели меня обнять во время операции. Нам, к сожалению, нельзя обниматься — я в стерильной одежде!» — и смотрит с такой любовью и так внимательно, что хочется с пациенткой поменяться местами.

Женщина всю операцию что-то рассказывает: про то, как она назовёт своего ребёнка, про своих соседей, про свекровь, лучшую подругу, у которой не сложилась жизнь, про то, что в отражении лампы она видит изнутри свой живот и руки хирургов… Анестезиолог всё понимает и чувствует, особенно… выражение лиц хирургов под стерильными масками во время этой милой болтовни.
Так… мяяяягенько поворачивает голову пациентки на бочок, что-то вводит в вену, приговаривая: «Не надо миленькая туда смотреть, а то вдруг комментировать начнёте, сглазите, не дай Бог, а мы что… Мы люди суеверные, как и все».
Больная счастливо дремлет. В операционной — тишина. Анестезиолог лукаво смотрит на бригаду хирургов и вздыхает: «Как видите, я сделал всё, что мог! Всё, что мог…
Извините, но кофе приготовлю чуть позже… Ах да, как же я мог забыть… Моча светлая, диурез адекватный, гемодинамика стабильная. Если это кого-нибудь интересует…»
Все улыбаются.