Его звали Владимир Васильевич Юдаев. Нет смысла изменять его фамилию. Он умер, просто умер… Через год с небольшим, после того, как вернулся с войны… Сердце свое он положил за нас молодых, которые не всегда его понимали… Рак… Просто рак. Был человек, и не стало человека. За два месяца сгорел…
Мы назывались «отдельный отряд специального назначения». Но на всех картах место, где мы жили, было отмечено треугольным флажком с подписью «2 омсб». Второй отдельный мотострелковый батальон. Смешная конспирация. И даже не потому, что у нас был другой штат, чем в любом мотострелковом батальоне, не потому, что у нас были даже свои вертолеты, чего пехоте и присниться не могло, а даже не потому, что мы имели свое Знамя, чего у пехотного батальона априори быть не может, а потому, что и форма у нас была совсем другая. Такой формы, как отдельных отрядах спецназа не было ни у кого. Но на штабных картах мы числились мотострелковым батальоном и своего командира называли «Комбат». Официальное название «командир отдельного отряда…» как-то не прижилось. А комбат, он и есть комбат… И местные «духи» знали его в лицо. Они вообще много кого из нас знали. Приехал я однажды в дукан купить жене какие-то шмотки в подарок, а дуканщик («дукандор» по местному), мне и говорит — привет, мол, начальник разведки… Я чуть на задницу не сел от неожиданности! А я еще и приказом назначен не был, только исполняющим обязанности пока числился…
Встречался я вчера в санатории «Русь» с нашими ребятами. Ну, само собой вспомнили и Комбата. Ребята постарше меня. Они с ним весь срок прошли, а я позже приехал. Только полгода при Юдаеве прослужил, а потом, когда из госпиталя после ранения вернулся, уже другой комбат у нас был. Его фамилию я упоминать не буду. Есть Комбат, а есть комбат. Разницу в написании чувствуете? Он свое сердце ни за кого рвать не собирался, так что жив и до сих пор здравствует.
Начальники разведок у нас долго не держались. Два-три месяца и привет… И там уж кому чего выпало. И не только «убыль» в боях. Можно было даже и просто под трибунал угодить за негуманное отношение к пленным… Попробуй, объясни прокурору отчего получилось так, а не иначе… Да что я, эсесовец, что ли? Просто работа у меня такая: «информацию» батальону поставлять. А эту «информацию» добыть надо. Иногда даже и негуманно. Это сказки, что военнопленные на допросах молчат. И то, что их всегда мучают, тоже сказки… По разному бывает. А надо еще и с агентурщиками работать, а на это деньги нужны, а денег не положено, где взять, спрашивается? В разбитых караванах естественно… А из караванов положено все сдавать… А не сдал, значит, под трибунал, потому что никто не верит, что не себе взял. Словом, сложная работа, и со своими хуже, чем с другими…
Юдаев меня поставил исполнять обязанности начальника разведки через четыре месяца, как я в батальон пришел. Я не то что был «соплив» по тем временам, а вообще ничего в этом деле не смыслил. Но старый начальник разведки «ушел», а нового пока еще не прислали, а я язык знал. Вот Юдаев меня и поставил. Он батальоном как князь дружиной управлял. Кого хотел, того и ставил, а кого не хотел, того загонял за Можай… Плевать ему было на больших начальников.
И вот начинаем вспоминать Комбата. И говорит один из нас: — Чем Юдаев был хорош, так это тем, что никогда не совал в нос, мол, я Комбат, а ты подчиненный. Я сказал, а ты выполняй и мне насрать, как ты это сделаешь. Он до нас не опускался с Олимпа, он просто с нами одной жизнью жил.
И приводит примеры человечности Юдаева. А ведь «Васильичу» и впрямь было не в падлу зайти по утру в палатку к любому из командиров рот и сказать — у тебя сегодня день рождения? Поздравляю! С этим делом у нас плохо, но у меня есть. Возьми в подарок два пузыря и вечерком, чтобы солдаты не видели, отметь с взводными. Но с утра чтобы все как огурцы! А то прибью, ты меня знаешь! Ему ничего не стоило заехать за мной на Уазике и сказать, поехали! Интересно куда, думаю я, но на всякий случай беру автомат. Комбат сам за рулем, я рядом. Выезжаем за КПП местного полка и уезжаем в Газни за двадцать километров! Да туда два БТР не всегда проходят, а тут мы вдвоем на УАЗике, и сам Комбат за рулем. Ну, само собой, я в некотором напряге пребываю, особенно, когда через «зеленку» едем. Там засада на засаде.
Доехали благополучно, и Юдаев говорит: — Сам понимаешь, что здесь наши БТРы по номерам знают. А нам к агентурщикам надо. Зачем светиться? А водителя своего я специально не взял. Вдруг засада, убьют же пацана! Во, блин, — думаю я, -вообще-то ездить к агентурщикам это моя работа, Комбату и напрочь не надо такие эксперименты над собой ставить! Однако, вот как вышло. Время у него было свободное, да и слово его на пять порядков выше моего. А информация важная. Вот он сам и поехал. А солдата пожалел просто.
«Возглавил» я как-то батальон. В смысле пошел в головном дозоре ночью на север от Газни. Комбат с основным отрядом. А я впереди болтаюсь. Ну, и заблудился напрочь… Карты у нас были не точные, попробуй-ка не заблудись безлунной ночью. Залегли… Я пытаюсь сориентироваться. Комбату не докладываю об этом, потому что стыдно. Думаю, что выкручусь как-нибудь. Толкает меня боец, что рядом лежит и шепчет: «Духи сзади!» Я оглянулся и точно! Две фигуры и явно чего-то ищут. Поднял ночной бинокль — опана! Комбат!
— Что, лейтенант, забрел и сам не знаешь куда? — Да я… да мы… Вот тут чуть-чуть… — Ну, а теперь смотри, как это дело делается… И сам пошел впереди. И по дороге мне краткий курс лекций читает полушепотом. Да так доходчиво, что больше я уже никогда не блудил. Оказалось, что Юдаев к тому же еще мастер спорта по «спортивному ориентированию». Просто я совсем молодым лейтенантом был, у меня училищные розовые сопли до колен еще висели и нормально шагать мешали. Я в своих соплях еще сам путался… Ничего, доходчиво объяснил Комбат и больше я уже не путался.
— Он никогда на авторитет не давил, — сказал один из моих вчерашних товарищей, — он учил нас дураков. Откуда у него только силы на это брались, не сорваться! Потом я вернулся, снова стал начальником разведки и не смог найти нового комбата в бою, когда нас прижало. Просто не там искал. Я искал его среди нас, а он, оказывается, забился с радистом за мешки с мукой, на взятом нами духовском продскладе. Я его все-таки нашел, и что надо было мне, доложил. Новый комбат ответил: делай, как знаешь! Что у тебя мозгов своих что ли нет, лейтенант?! Ты начальник разведки и отстань от меня, сопляк, у меня другие заботы!
В другой раз, когда нас снова прижали, он сел в первый же приземлившийся вертолет, и когда мы все-таки выбрались, то встречал нас на посадочной площадке и пафосно благодарил за службу. Вчера вспоминали умершего Юдаева (ему и сорока не было, когда Он умер), а его заменщика даже и не поминали. Пес с ним, чего прошлое бередить.
Для чего написал? А для того, чтобы имя Его вспомнить! Книг о нем нет, фильмов тоже, да и не будет, наверное, никогда. Так хоть так имя Его помянуть — Владимир Васильевич Юдаев. Командир 177-го отдельного отряда специального назначения, место дислокации провинция Газни, ДРА. Прочитает хоть кто-то, и то ладно…
Комбат, Комбат, батяня Комбат,
Ты сердце не прятал за спины ребят…
Это о нем…
(отрывок из воспоминаний)