Меня просят рассказать, почему я не хожу на митинги. Причин много.
Одна из них — я отработала весь майдан, и я не люблю толпу. Если спросить каждого митингующего — «Хорошо, революция случится. Ты хочешь, чтобы на войне, которая частая спутница революций, погиб твой муж, брат или сын?», многие ответят отрицательно. Почему-то митингующие всегда считают, что гибнуть вместо них должны другие — люди не с такими светлыми лицами, а с грубыми руками и корявыми мозолями.
Мне вообще претит это обозначение, которое сейчас в ходу — «на митинги ходят люди с хорошими лицами». Тогда простите, а у других людей с лицами что? Они нехорошие? Плохие? Я содрогаюсь от омерзения, когда это слышу, и удивляюсь, почему произносящие не чувствуют пошлости произносимого.
Мне смешна и антипатична забава — я сходил на митинг, убежал от ОМОНа или не убежал, сделал селфи в автозаке, выложил в соцсеть, собрал лайки. При этом посади этого человека перед собой, погладь по голове и задай вопросы о политике, о том, как страна живет, он, кроме лозунгов, ничего из себя выдавить не сможет.
Да, это правда — я в гораздо большей безопасности чувствую себя среди вооруженных людей — военных, спецназа. Я не чувствую себя в безопасности посреди толпы и рядом с людьми, которых вооружила революция. Я имею право это говорить — я видела, как на майдане толпа линчевала сотрудника «Беркут», и меня ставил к стенке «Правый сектор», члены добробата, до войны работавшие на стройках.
Когда я не согласна с властью, а я с ней часто не согласна, я еду туда, где беда, помогаю людям и пытаюсь решить их проблемы. Я — взрослый человек, но мне и в голову не придёт зачитывать ОМОНу конституцию и считать себя умнее других. Это какая-то тупая невзрослая гордыня.
Я никогда не буду скакать в толпе. Скачки унижают мое человеческое достоинство. Уничтожают мой благородный порыв — если он есть. А он есть? И я не хочу быть униженной и не хочу унижать себя сама.
Я выйду на митинг с людьми, у которых не светлые лица, у которых мозолистые руки и усталые глаза, которые вышли из шахт, оторвались от станков на заводах, от своих кредитов, затопленных сел и собрались сказать — «Хватит». Вышли не за власть для себя, а за возможность жить. С ними я выйду всегда. В первый же день выйду. Но надеюсь, что не выйду. Надеюсь, что этого не случится, а если случится, то это станет концом для многих сегодня живых. Для самых незащищенных это станет концом. Поэтому я и работаю — чтобы им не пришлось выходить.
Самая главная опасность происходящего сейчас — в том, что одни люди пытаются расчеловечить других. Вот тогда и начинаются войны, и смерть тогда ходит повсюду. Но обычно она забирает людей не с такими хорошими лицами. Опасно выходить с теми, кто не ценит жизнь — чужую. А ценит власть — свою. Помните об этом. Не забывайте.