В зените солнце. Рим как-будто вымер весь,
А мраморные скамьи в Колизее
Приятно холодят имперский зад… И лесть
Тех, кто от взгляда Бога холодеет.
Да лесть привычная, дающая комфорт,
Лесть свиты, той, что короля играет —
Она и есть его надёжный форт —
По крайней мере он так полагает.

Вот полдень близится и скоро звук трубы
Провозгласит, что механизм запущен
И «Ave Cesar» прокричат ему рабы —
Традиционные слова на смерть идущих.
Им выпало так элегантно умирать
Под гул трибун, что будет непрерывен.
Довольные рабы, простолюдины, знать —
Все кровью упиваются в порыве.

Да, знать, патриции — кричат под стать рабам,
Но если привилегии затронут
И что-нибудь не так, не поднимают гам —
Находят Брута, угрожая трону.
Им нужно угождать, как впрочем и толпе —
Важны плебеи — скоро будут выборы.
Он здесь, чтобы не выглядеть других скупей —
Поэтому он и затеял эти игры.

Для удовлетворения толпы потреб
Изыск не нужен — всё должно быть просто.
И, предвкушая зрелище, толпа хватает хлеб —
Толпа желает ощущений острых.
Электорат… Чернь, нищие — презренный плебс,
Сброд ни на что приличное не годный.
Но без его благословения, как без небес —
Никчемный люд, однако же Свободный.

Живой бог оглядел бурлящий стадион.
Вот третий ярус — для свободных граждан.
Довольны, хлеб жуют, его хлеб — это он
Им дал и хлеб и зрелище для каждого.
Ну ладно, быдло, мы ещё поговорим —
Вы как рабы послушны будете мне тоже.
Постой, о чем я? Это ж только Первый Рим…
Всё будет так конечно, только позже.