Женщина в черном платке ходит по домам и клянчит продукты якобы для посылки сыну в армию. Она лишилась рассудка, схоронив единственную свою кровиночку. Сын был как бык здоров, на здоровье не жаловался, а за неделю до дембеля- сердечный приступ. Пришла телеграмма. От черных букв померк белый свет. Есть ли слова, способные передать состояние матери, потерявшей единственного сына? Есть ли слова, способные передать жуть ночи и ненавистную синеву рассвета, когда надо вставать, идти, надо жить, а жить зачем? Теперь она собирала ему посылки в какой-то далекий город и грозилась уехать сама. Она деловито входила во дворы, потому что у нее мало времени и билет уже куплен. Ее жалели, плакали, глядя в след, подавали все, что просила. Где-то в глубине души чувствовали себя виноватыми перед ней. За то, что не оказались рядом, не утешили — не уберегли. У каждого на тот момент были свои заморочки, свои проблемы, не хватило времени, а если уж честно-то желания и мужества не хватило войти в скорбный дом и взять себе чуточку скорби, чтоб ей было полегче. Человек в беде почти всегда одинок. Уязвим и ослаблен. Горе ломает, корежит. И вот: кто обозлился, кто впал в безумие, кто спился. Беда без стука приходит. Но ведь рядом мы — люди…