Ночь. Холодно. Сыро. За окном дождь стучит по стеклам. На душе, муторно. Лежу на кровати, плотно завернувшись в одеяло, и жду маму.
Вчера ночью она впервые прилетела ко мне «оттуда». Посидела на краешке кровати, вся такая воздушная и с таким усталым лицом. Она погладила меня по волосам, сказала:
— Спи, сынок, я завтра снова прилечу.
И исчезла.
Вот почему я сегодня лежу и жду. Однако, глаза непроизвольно
закрываются. Сплю. Мама возвращается.
Сердце защемило, какая же она старенькая.
Мама снова устроилась на краешке кровати и спросила:
— Ну, как ты, Борюсик, как дела?
Даже заплакать захотелось. Кроме мамы, меня Борюсиком никто не называл.
Хотел погладить её по руке и тут же понял, что рука её бестелесная. Но вдруг, не зная почему, я сказал:
— А знаешь, мама, я все-таки был плохим сыном.
— Ну, что ты, дурачок. Ты был прекрасным сыном. Конечно, немного непослушным, временами упрямым, всегда хотел делать все только по-своему. Но до самого моего последнего момента ты любил меня и исполнил свой сыновний долг, как самые лучшие дети. Вот я, наверное, была плохая мать. Я так мало времени уделяла вам.
— О чем ты говоришь, мама, — возмущаюсь я, — это ты плохая мать? Ты, которая, в те страшные годы подняла, без мужа, двоих детей. Когда вы все бежали от немцев. И страшного голода и разрухи послевоенных лет. Ты же работала, как ломовая лошадь и мы с Ленкой, все-таки, не очень голодали, были одеты и обуты… Ты вспомни. За всю жизнь ты ни разу не была на больничном.
— Какой там больничный, — обычно говорила ты, — вот у Ленки
зимнее пальто прохудилось, новое надо покупать, да и твои ботинки напоминают дуршлаг. Опять же, новые покупать придется. А деньги где? Работать надо…
Я замолчал, а мам почему-то расплакалась.
— Что с тобой? — забеспокоился я.
— Не обращай внимания, — это я от счастья, что у меня такой
прекрасный сын.
И она вновь исчезла.
Она исчезла так же внезапно, как и прилетела.
Вот уже пятая ночь, как мамы нет. Не посещает меня по ночам.
— Уж, не заболела ли? — с тревогой думаю я. А потом сам себе
говорю. А потом думаю:
— Да какие «там» болезни. Все свои болезни она уже отболела.
Но вот сегодня опять холодно, опять сыро. Опять за окном
дождь.
И мама прилетела.
Интересно, почему она всегда прилетает в ненастную погоду?
Я тут же заметил, что она какая-то грустная.
Ни слова ни говоря, она опустилась на краешек кровати, скрестила руки на коленях и тяжело вздохнула.
— Мама! Что случилось?!- спросил я.
— Понимаешь, Боря, именно в этот день я получила с фронта
«похоронку"на твоего папу. Сколько лет прошло. Не сосчитать, а я в этот день сама не своя, вот и прилетела к тебе посидеть.
Ты так похож на своего отца.
— Я все помню, мам, помню твои рассказы о папе, и помню тот
день, когда ты без слез и единого звука, просидела к комнате
на стуле, держа письмо в рука, с утра до самой ночи.
Мама опять вздохнула, смахнула невидимую слезу и как-то
тепло улыбнулась.
— А как ты? Все ли у тебя в порядке. Здоровы ли все?
— Да, мамуля, не волнуйся, у нас все «о-кей!» — поспешил за-
верить я её.
— Ну, ладно, — сказала она, — полетела я. Теперь уже долго не
увидимся. Не судьба. И она вновь исчезла.
И, действительно, вот уже почти год, мама меня не посещает.
А сегодня, накануне свадьбы моей внучки, когда голова кругом идет от забот, я заснул «как убитый».
И мама пришла.
— Не удивляйся, — сразу же сказала она мне.- Я знаю, что
завтра у моей правнучки свадьба. У нас «там», как в селе, все
все знают. Так вот, скажи ей, чтобы ни о чем не беспокоилась.
Всю ночь я буду летать над залом торжеств и отгонять злых духов и всякую нечисть!
И не сказав больше ничего, она исчезла.
Свадьба прошла, как у нас говорится, «на высшем уровне. Вот
только мамы там не было.
— Почему люди не живут вечно, — думал я, уже порядком зах-
мелевший. И время от времени смотрел в звездное небо.
Где-то там она летает, — говорил я сам себе. — Мама меня никогда не обманывала. Раз сказала, что будет охранять свадьбу, значит, так оно и есть. А это ещё значит, что она была на свадьбе своей правнучки.
Я так думаю. И надеюсь снова увидеть её во сне.
Ведь, надежда умирает последней.