Не волнуйся напрасно. Я, как ни странно, жив. У меня есть веранда, книги и чай с душицей. Остывающий берег, полночь, маяк, прилив. Я курю очень редко. Со мной ничего не случится.
Я читаю Тургенева, Цвейга, рассказы По, ем пирожные с самым воздушным кремом. Затеваю от скуки какой-нибудь глупый спор. Сам с собою, конечно. Но это же не проблема?
Я гуляю с собакой, смотрю на барашки волн. Здесь рыбацкие сети пахнут песком и тиной. Есть бутылка креплёного. К чёрту сегодня сон. Я напьюсь и отмечу печальную годовщину.
Ничего не случится. Просто вернусь назад. В сумасшедшее время кафешек и поцелуев, аритмии, концертов, прогулок и автострад… Ты же помнишь меня тем сказочным обалдуем?
Я влюбился до жути, как будто попал в кино. Тарантино и Финчер дымили тогда в сторонке. Я забыл все названия, я повторял одно — ядовитое слово, звучащее слишком громко.
Задыхался у двери, бросался к твоим губам. Карамельное солнце лилось на паркет и кожу. Ты пьянила, как вермут, и я напивался в хлам. Мы смотрели на люстру и хохотали, лёжа.
Ничего не случилось. Или случилось всё. Я увидел Венецию, Сидней, Стамбул и Рио. Я узнал про Гогена, Хендрикса и Басё… Это было цунами. Бедствие. Шок. Эйфория.
Всюду был этот запах — мята, миндаль, ваниль. По черничному небу рассыпались манкой звёзды. Мы сбежали из дома. Нас прятал автомобиль. Ты почти заменила мне воду, еду и воздух.
Не волнуйся напрасно. Я не сижу в сети. Не смотрю твои фото и не пишу знакомым. У меня есть бутылка, фрукты и «Ассорти». Только старое чувство в горле застыло комом.
Я гуляю по пляжу, ракушки кладу в карман, наблюдаю, как море взрывается с новой силой. Ничего не случится. Подумаешь — буду пьян.
Ничего не случилось.
Подумаешь — разлюбила…