Щётки не справляются со снегом. Белая саранча облепила капот, у машины выросли брови и борода. Ползу сквозь волокнистую мглу, мимо моргающих из сугробов авариек. Загорелся бензин, и никаких заправок вокруг. Но все равно радуюсь — снегу и холоду, приветствую снег.
Пусть засыплет с головой. Пусть стихнет под плотным одеялом писклявое радио с грассирующими голосами. Пусть на экранах страны появится снег и кривляющиеся полуобнаженные люди бросятся вон из кадра — за валенками, за теплой одеждой. Мечтаю увидеть их в телогрейках.
Пусть будет снег.
Пусть он станет кожным покровом, не пропускающим новости. «Какое, милые, у вас тысячелетье на дворе?» Не надо ни Трампа, ни Клинтон, ни депутатов, ни министров. Ничего не надо.
Пусть будет тишина.
И в этой морозной тишине в каждой голове пусть звонко щёлкнет аварийный выключатель: не спи — замерзнешь. Двигаться, махать лопатой, ломать мебель на дрова.
И будут снова Два Мороза караулить проезжих — один мужика, другой барина. И потянется к буржуйке буржуй. И к каждому муравью постучится озябшая стрекоза.
Пусть снегом, как распахнутые раны стрептоцидом, запорошит Сирию и Донбасс. Пусть замерзнет танковая соляра и заклинит все затворы. Пусть отсыреет порох. Пусть станет слишком холодно, чтобы убивать.
Пусть будет снег.
В Парижах, Нью-Йорках, Варшавах, Берлинах.
Пусть на Гудзоне наметет большую белую бабу.
Пусть космонавты и астронавты протирают глаза, прильнув к иллюминаторам МКС.
Пусть будет снег.
Пусть свалится на горячие головы в командных центрах, штабах и бункерах. Зачем вам ядерная? Переживите-ка сначала обычную, русскую зиму.