Жизни блаженной скинул последнее в пору стыда,
В пору движений вызнав глубины безумия «да».
Он умирает. Жесты прекрасны, просты и верны…
Это не странно, если мгновения все сочтены.
Если дозрели мысли и смыслы и вызрела твердь.
Если прозрений вес обесценил золотное — нет.
Он умирает, вусмерть измоленный в точке любви,
И не узнает о безответности чёрных равнин.
Свет оголтелый — от человечности беды одни —
Мертвенно-белым тонко рисует тела и огни.
Он умирает. Двери закрыты на дне тишины.
Это не кара, если красиво и хочется жить!..