Опершись безупречной ножкой о парапет, она говорила: «Ну зачем тебе знать о том, кто со мной до тебя? Ну, Володя, ну, пара Петь, был и Саша, твой тёзка, и залётный старлей Артём. Я ведь, в общем, собой недурна, вполне, и присяги не приносила монастырю. Ты спросил — и я лишь поэтому говорю. Но ведь это на дне. Это прошлое — всё на дне».
Я трагично молчал, только голову в плечи вжал, сам себе говоря: «Только ревность являть не смей!», и стоял на ветру, тихо корчась от сотен жал, под болезненными укусами сотен змей, как боксёр, для которого враз погасили свет от того, что ему прилетел в подбородок разящий кросс… Но тогда я еще не понял: каков вопрос —таков, если малость задуматься, и ответ. Ибо только в излишнем знании есть печаль, ибо ежели меньше знаешь, то лучше спишь…
Но тогда я ушёл. Дома пил раскалённый чай и глядел, ничего не видя, в ночную тишь, где с трудом шевелил листвою античный клён, где дождинки окошко метили, как слюда…
Если ты идиот — то это не навсегда, а всего лишь на дни или годы, пока влюблён
.Александр Габриэль