`
Хрустальная туфелька мне безнадёжна мала,
А кожа Царевны-Лягушки тесна. И теперь я
Не бьюсь о крыльцо, не машу рукавом на балах,
Не клянчу ни Алых Цветков, ни Финистовых перьев.
В моей неприступной светлице царит полумрак,
Волшебное зеркало где-то за печкой коптится.
И вряд ли во всём тридесятом найдётся дурак,
Что даст за меня хоть синицу — не то что Жар-птицу!
Сестрицы давно при делах, при деньгах, при князьях,
Читают нотации дочкам: «Запросы умерьте!»,
А мачеха лет двадцать пять у Кощея в друзьях —
Он, кажется, с ней поделился секретом бессмертья.
У принцев — которые, к слову, уже короли —
Побед, как волос (а последних с годами — не густо).
Заботят их язва, казна, переделы земли
И старые раны… Как жаль, что не старые чувства!
Один, правда, сватался: ночью пробрался, как тать —
Беззубый, плешивый… Куда мне такого пошиба?!
Осталась забава: по ржавому блюдцу катать
Подгнившее яблочко в поисках прошлых ошибок…