Во мне все еще есть человек — в скорлупе, между стен, с поднесенным к виску ружьем,
он лежит на перилах моста — сам себе господин, сам себе к идеалам просроченный пропуск.
Он ручьем между корок сгоревшей кожи, между рыхлых мыслей вовне течет,
пока я изучаю линейкой собственных органов в теле пропасть.
Но потом приходит она и находит во мне человека — он бледен, худ,
она видит, как медленно падают стены, падают руки, на пол ружье — это был контрольный.
И тогда она на груди мне рисует зеленый сад, рисует пруд,
говорит: «Стрекоза задевает крылом твое сердце, тебе не больно?»
Мне не больно, куколка. Мне теперь больно не будет уже никогда.
Потому что падение стен — это только рождение новых проемов.
На груди моей сад. В пустоте моей пруд, как постскриптум последним годам.
Но во мне человек был когда-то, и я это помню.