Дорогие щеки, я вас не буду больше улыбать, потому что вы пускаетесь во все тяжкие, и мне неудобно перед миром. Когда я вас не улыбаю, а стою скорбно-неподвижно, или когда вспоминаю о вас и пытаюсь втянуть вовнутрь, то еще ничего. Но когда вас растягиваешь из-за улыбки, вы считаете, что можно удариться в горизонтальный разгул, а это неправильно. Всю жизнь я считала, что нужно бороться с надбровными дугами, потому что преподаватель по анатомии, удивительный высохший старик в черном, как-то проскрипел: «У тебя развитые надбровные дуги, что указывает не только на признаки интеллекта, но и на леность.» Он заставил выучить все кости человеческого организма, но срубил на малоберцовой кости os fibula язви ее в дышло, и я долго вздрагивала во сне от ментальных криков «супинация — пронация» и поворачивала пятку чтобы не затекла.
Я слышала, дорогие щеки, что великая Грета Гарбо специально повырывала себе зубы, чтобы щеки казались впалыми. Но мы не будем это делать, в нашем с вами возрасте за каждый зуб надо биться в память о брежневском застое. Но я вас предупреждаю — не круглитесь в неудержимом порыве, имейте благородство как надбровные дуги, которые уже давно ничего не выражают.
А вот с мнимой талией я поговорю позже.