Была середина января, и мир превратился в снег. Улицы мерцали снежинками, они летели в лицо, при любом направлении ветра, и я тщетно пыталась отгородиться от них меховым капюшоном. Сквозь ветер я услышала, как ты кричишь мне вдогонку моё имя, я сначала даже не остановилась. Казалось, если идти достаточно быстро и достаточно долго, можно оторваться от своих мыслей, вырваться из этого леса вечерних фонарей и, придя домой, отряхнуть из памяти все воспоминания, как снег с пальто.
Но ты окликнул меня снова, и я обернулась. «Аниела, обещай, что я тебя ещё увижу», — разорвался твоим голосом воздух. Снег сверкал в электрическом освещении. Сквозь метель я словно различала звук твоего дыхания.
«Ты меня слышишь?» — снова вздрогнула улица. Я кивнула.
…В тебя влюбляться было категорически нельзя. Ты был чем-то случайным, чем-то летучим, чем-то мимолетным…

Запах/Аромат/ — это пробуждение аппетита к жизненно необходимой пище; это и влечение, и удовольствие. В запахах живут наши воспоминания.

Но главное — мы нуждаемся в ароматах природы. Только у моря, в лесу, в горах из воздуха мы берём основную пищу, это Пищу Неба и Солнца.

Когда она смотрела на него, ей казалось, что на плечах у него отдыхают божьи коровки с тёмными капельками росы на красных крыльях. А когда у него губы обветренные, шершавые, его слова обрывают чешуйки кожи…
Когда он обнимает её за плечи, ей кажется, что он её болезнь, фиалкового цвета. И тогда она старается скрыться в его нежных объятиях, почти не дыша, в мире, построенном на доверии; мире, в котором нет обид.
Есть только Благодарность за то, что есть — здесь и сейчас.

ТАК МАЛО ВРЕМЕНИ ОСТАЛОСЬ,… КАК ЖАЛЬ…

Какой совет я бы дала себе младшей?
— Если от этого не зависит чья-то жизнь, это не так важно, как тебе это кажется.
— Не сравнивай себя с другими женщинами, потому что, как бы это банально ни звучало — это другие люди.

Они, как паутинка, лёгкая, невесомая Они, как рисунок карандашом… Они знают меня, мою жизнь, мою историю. Они рисуют мой смех, мой крик, мои слёзы, мои бессонные ночи. Рисуют мой характер, мои мысли, мою любовь.
А я, как оконное стекло, на котором дождь рисует узоры, как чистый лист бумаги, на котором художник дорисовывает новые черты. Они и я единое целое. Они мои, на моём лице. Мои морщины.

Моя девочка, наши отношения, должны были закончиться, и мы знали об этом, и поэтому умышленно не спешили, растягивали время так, чтобы его дольше хватило.
Мы жили немного как сумасшедшие, и нам это очень нравилось. Мы, кажется, перестали, кого-либо видеть, стали совсем асоциальными, акоммуникативными, то есть совсем не такими, какими были раньше, но нам это нравилось.
Я говорил тебе, что ты обязательно должна сфотографироваться голой, потому что нет ничего прекраснее обнаженного женского юного…
… показать весь текст …

Подъём нелёгкий, ветер срывает наши головные уборы… Мы несколько раз хотим вернуться к спокойствию долины, но пока проходим ещё несколько шагов, потом ещё, над озером открывается ещё одна гора, и мы не замечаем, как поднимаемся выше и выше. И мы точно знаем, что всё правильно сделали. Разве не стоят долгий подъём, ветер в лицо того сладкого момента, когда двое влюбленных людей стоят на вершине горы, рассказывают мечты, держась за руку…

Для неё важно…
— Обладать способностью, что-то делать для других. Не очень много. Тогда, когда другие в этом нуждаются. Быть щедрой и сразу об этом забывать.
— Быть смелой: идти в ночь, потому что так надо, или быть путешественником без приюта.
— Дарить прикосновениями покой другу. Дарить свободу тем, кого любит.

Пройдет много лет, и она будет рассматривать фотографии своей юности, и не будет знать, какая она настоящая: то ли та, что была тогда, или та, которая сейчас. Странно — сколько можно так меняться, и зачем, потому что в ней ещё так много всего осталось от девочки, бегавшей босиком по лужам. Девочки, собиравшей полные пригоршни цветков вишни, которые потом высыпала себе на голову, воображая себя невестой. В том далёком детстве каталась зайцем в автобусах, не думая о том, что это нехорошо, потому что это просто было смешно, каталась в метро, выходя на каждой станции, потому что ей хотелось побывать на каждой…

И теперь, кажется, так мало изменилось, и она до сих пор не знает, что такое жизненная мудрость и как это быть мудрой. И когда думает об этом, замолкает…

Есть люди, которые много говорят о любви громко.
Есть люди, которые ею тебя наполняют. И не важно это любовь к Женщине, Мужчине или к твоему ребёнку…
Любовь — это когда ты готовишь еду с удовольствием…
Любовь в тишине — ночью, которую ты не нарушишь, когда твой ребёнок простужен…
Любовь в долгих, доверительных разговорах…
Любовь в нежности, без спешки, негромкой, но отогревающей твоё сердце …
Любовь — это быть вместе.
Любовь — это чувство, которое не надо выпрашивать. Но если есть, быть с благодарностью…

—  Мне нравится твоя блузка, — вдруг говорит Эмиль.
— К цвету твоих глаз очень подходит деним. Только вырез здесь должен быть больше. Тебе нужно расстегнуть ещё одну пуговицу…, — продолжает он.
Я не успеваю ничего ответить, потому что Эмиль протягивает руку и расстегивает ещё одна пуговицу…
—  Вот так. Теперь гораздо лучше, знаешь, я занимаюсь дизайном квартир. Но я так, же мог бы заниматься дизайном людей, если можно так сказать. Так говорят, но ты понимаешь, что я имею в виду. Женщины должны знать, какие цвета им подходят, и какие пуговицы нужно расстёгивать. Вот если расстегнуть тебе ещё одну пуговицу, это уже будет совсем другое. Опасно, но вместе с тем прекрасно, — с улыбкой говорит, расстёгивая ещё одну пуговицу…

Ну и пусть, подумала я. Может хоть сейчас он увидит…)

Аниела смотрела на мир широко открытыми глазами и видела, насколько он прекрасен. Ей нравилось смотреть на цветы и видеть, что они красивы. Смотреть на синее небо и видеть, что это хороший цвет… Она видела только Красоту.
Красота притягивает, ибо совершенна. Она радовалась своей переполненности. Спокойно радовалась, тихо. И рисовала мир. Люди смотрели на её рисунки и прикасались к красоте.
_____________________________________________________________________

Прикоснувшись к Красоте, тебя тянет прикоснуться ещё и ещё раз. В этом и состоит магнетизм нашего мира, нашей жизни…

Осеннее утро с густой тишиной — её можно резать ножом, крошить пальцами и выносить из дома с собой. Тишина в её доме похожа на рыхлый яблочный пирог. Она отламывала кусочки тишины и выходила с ними на улицу. Подбрасывала их в воздух, и они цветными осенними листьями, взлетали вверх. Иногда она забывала о тишине, которую положила себе в карманы, и та превращалась в каштаны, круглые и блестящие, или яблочки величиной с ягоду винограда. Она съедала яблочки, а каштаны складывала на террасе. Иногда, когда каштанам становилось тесно, они исчезали, по нескольку или по одному. Она никогда не выбрасывала их сама. Вероятно, они снова превращались в тишину…

Когда небеса рисуют улыбки, происходят чудеса.
Как их увидеть?
Запрокинув голову вверх, щурить глаза и улыбаться. Ветер сгоняет облака, через мгновение на небе появляются фигурки, это птицы. Но ветер дунул, и улетели птицы, появился лотос на небе голубом, словно в воде. Играет ветер, вдруг в весёлом танце разлетелись лепестки цветка и появились взбитые небесные лошадки, они играют и наблюдают за тобой…
Не чудо ли это?
Чудо улыбки и радости посреди солнечной дымки и прозрачности бескрайнего неба…

Аниела вспоминает картину о распятии с псом художника Крейги Эйтчисона… Думает, что это было тогда, когда уже все от Христа ушли, устали, и ночь была холодная. Он остался один, и сначала ему было очень тяжело, но потом к нему пришел пёс и лёг под крестом, и тогда ему стало немного легче…

Она записывает свои мысли. Включает компьютер и садится за стол, у её ног ложится пёс. И больше никого рядом нет. У неё в гостях пёс, он сам захотел прийти к ней в гости.

Наверное, так оно и бывает, что когда не остаётся уже никого и ничего, тогда приходит пёс.
И человек радуется, когда придёт хотя бы пёс.

Аниела замечает, как много одиноких людей на улицах… Одинокие перестают говорить, если им не хватает силы воли разговаривать с собой. Они уходят в себя, удаляются от человеческого мира, и речь уходит от них, потому что они больше не нуждаются в общении. И уже ничего не знают о себе, кроме того, что чувствуют себя живой плотью. Вот ноги, руки, пальцы на ногах и руках… Своих лиц они не видят, потому что у них нет дома и нет зеркал.

Они не заглядывают в блестящие витрины магазинов, чтобы увидеть своё отражение, потому что оно совсем их не интересует. И они забывают, что имеют лицо и забывают, что именно по лицу их узнают другие люди. А не по рукам, не по пальцам на ногах и руках, не по ботинкам с оторванной подошвой. Однажды они остаются без лиц, и их имена отклеиваются от них, как плохо приклеенные марки на конвертах.

Жаль, что мы, когда ходим по улицам, не здороваемся с бездомными…

Аниеле нравится рассматривать чёрно-белые фотографии, «прислушиваться» к их историям. На фотографии ситуация, о контексте которой может быть ничего не известно. Но, даже не зная подлинной истории фотографии, она придумывает для неё контекст — пусть он даже не будет иметь ничего общего с тем, что было на самом деле. Аниела любит рассматривать семейные альбомы, которые ей показывают друзья. Она всматривается в каждый снимок, пытаясь увидеть то, чего на нём не видно, но что было наверняка до того,…
… показать весь текст …

Когда мы размещаем в сети фотографии, рисунки, истории, музыкальные ссылки — это лишь форма, а главное — мотив нашего сердца. Форма — то, как мы показываем миру.

И как часто мы осуждаем форму вместо того, чтобы узнать суть. Самое печальное то, что люди стали поклоняться форме. Например, гирлянды на Рождество — это украшение, «наряд» ёлки, дома, но Главное — рождение Иисуса Христа.
Просмотр фильма «Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн» — это экранизированный комикс, но суть — добро всегда побеждает зло.
Если мы увидим в парке человека, который лежит на скамейке. Что мы сделаем или подумаем: пройдём мимо… А может человек болен, и ему стало плохо.

Восприятие нас и мира другими зависит только от мягкости их сердца и тонкой Души…

Вот, например, вы можете себе представить женщина в платье, сшитом из книжных страниц… Это очень оригинально смотрится. Белое узкое платье с чёрными узорами букв. Из японских или арабских книг, такое платье вообще выглядело бы стильно, но и кириллица тоже может подойти. Стихи подойдут… и сочная проза! Представляете, как интересно в таком платье ходить — совершенно особенные ощущения. Тело твоё среди букв, тело твоё становится большой книгой…
Или в транспорте ездить, люди возле тебя скучают, а так почитают что-нибудь. Если сшить платье из свежих газет — это ещё лучше, люди прочитают новости. А представляете, попасть в таком платье под дождь? Оно размокает, расползается… На дождь нужна более плотная бумага — мелованная. Но она слишком жёсткая, и для нежной женской кожи…

А мужчины думают, что когда женщины боятся их лица становятся белыми, как бумага… Это я так…, к теме бумаги…)

Минуя площадь Согласия, никогда не обойду книжный магазин. Здесь книгам действительно мило и придомно… А для меня — это Книгомания.
Как ещё назвать лучшую в мире зависимость? От Слова, что делает мир наш чудесным.