Приготовить чай или кофе. А главное — с кем, сколько и зачем?

Такие размышления — заполняют тишину утра, глубину одиночества…
Заполняют пространство чашки водой…

Целуйте женщин, детей и родителей. Целуйте без слов — губами, взглядом, улыбкой.
Обнимая, целуя, улыбаясь — насыщаем теплом Родную Душу и тем самым сохраняем целостность.

(ВМЕСТЕ…)

Рядом с тобой всегда тепло и уютно. Рядом с тобой — легко и надёжно, хочется закутаться в одеяло твоей нежности… Ты моя жизнь, моя неповторимая любовь, моя вера и надежда, моя радость и счастье. Мне так хочется, чтобы это продолжалось: не вечность, нет. Хотя бы тот отрезок времени, который нам дарован на этой грешной земле.

Спасибо тебе, родной, что ты всегда рядом, за твою поддержку. Спасибо тебе за угадывание и исполнение моих желаний, за потакание моим женским капризам, за выслушивание мелочной ерунды…

Благодарю тебя за сына, за наших красавиц дочек… Ежесекундно прошу небо продлить наше счастье ещё на один миг. Чтобы просто быть рядом, согреваться твоим теплом…
Они улыбаются… двое — Он и Она.

Я поняла, что когда занимаешься творчеством: пишешь рассказы, миниатюры, стихотворения нет смысла думать о стиле, жанре теме… Всё, о чём я пишу это моя история, видение моей Души, стук моего сердца. Когда пишу, вписываю свой мир в уже существующий. Это зазеркалье, куда мне хочется заглянуть… А иногда я Женщина в своей тайной комнате.

А будет ли Читатель? Об этом не думаю. Сейчас пишу о своих мыслях и читаю их в текстах… —  в одном лице.

Я сидел у самой сцены и ждал её выхода…
Мэрион появилась на небольшой сцене… Она была прекрасна — округлая грудь, тонкая талия. Ещё незрелая лоза, но гордая осанка и чувственные искорки в глазах.
Саксофонистка играла блюз у моря, а в музыке был — вечерний город, ветер, и чайки, и волны, вечер, луна и звёзды разбрасывали яркую акварель.
Саксофон о разлуке пел — у сердца отбивая такт, и музыка была бездонна, и брызги нот вплетались в тихий шёпот моря.
А Мэрион смотрела в мои глаза, меня смущая. Переплетались наши взгляды, тональность уходила вниз, и где-то под кожей в тело уходили звуки.
Мне саксофон о разлуке пел. Переплетались звуки в наш прощальный нежный блюз …

Всё в Жизни не случайно. Всё это не просто цепочка событий, а твоих собственных усилий и твоего выбора. И это очень здорово — осознавать, что в твоей жизни многое зависит от тебя.

Мадмуазель Габриэль говорила, что «счастливым часы надо только как украшение, поэтому там даже не обязательно должны быть цифры — только бриллианты». © Только в здании вокзала, где без чёткого контроля времени просто нет, — именно центральные часы здания особенное украшение и символическое сердце, где собираются все туристы.
Хотелось бы действительно смотреть на всё через призму циферблата только в музее д’Орсе, а в жизни не замечать его так сильно и не считать его так чётко.
Дорогие женщины, когда вас спрашивают, сколько вам лет — гордо отвечайте правду. Разве это что-то значит? А правда всегда означает правду и для правды нет определённого отрезка времени… Но, когда есть выбор говорить ложь или смолчать — то лучше промолчать…

Начало мая…

Белые розы, как слезы…
Кратко мною
Их история рассказана…

Май слезится во мне воспоминаниями о моей бабушке.
Бабушка моя, подделав документы, сбежала воевать в 1941 году… Сейчас смотрю на её послевоенные фотографии — невысокого роста, тоненькая, с густыми вьющимися волосами.
И понятно, что были бы люди внимательными в военкомате,
училась бы она в школе… После распределения её родители
получили телеграмму: «Ушла на войну. Люблю Анна.»
Она прошла всю войну, разведчица, орде…
… показать весь текст …

— Перед тем, как прийти домой захвати в пути зелёную веточку, или плод дерева, или свежесть ветра, или мягкость солнца, или прохладу дождя, или бодрость весны.
— Перед тем, как войти в свой двор, стряхни прах чужих следов.
— Перед тем, как войти в дом, оставь хлопоты дня за порогом.
— Улыбнись перед тем, как войти в дом! Потому что для близких людей ты залог уверенности и надёжности.
— Прежде чем открыть дверь, коснись двери с благословениями мира и спокойствия в этом доме.
- Прежде чем произносить поздравления, вложи в него всю полноту своего сердца.
— Тогда твой дом станет приютом радости и добра.

Патрисия была сладкой женщиной. Всегда ходила в облаках цинамона. Была розовощёкая и непременно улыбающаяся. И пекла самые вкусные в деревне пироги с маком. Словно пчелы на мёд, слетались в её дом дети в тот день, когда она вынимала из печи румяные рулеты и пироги. Патрисия выходила во двор, отламывала каждому по большому куску и, смеясь, приговаривала: «Ешь, мой хороший, потому что этот пирог с маком!» Не один деревенский кавалер пытался завоевать её. И все напрасно. Ни один не находил ключик к её сердцу.
Но однажды, поставив тесто, Патрисия услышала стук в дверь. Вошёл Янек, деревенский сапожник. «Чего тебе?» — резко спросила. «Тс-с-с… Тихонько… Тесто сходит», — шёпотом произнёс тот. И Патрисия влюбилась.

Сколько выпито кофе, сколько слов уже было сказано… Только кофе пить всегда интересно утром, днём и вечером, в дивных кофейных порталах: депрессивно на улице, или солнечно. Насыпаю пряностей в плетение слов, завариваю мудрую простоту с добавлением специй, с кардамоном, корицей, перцем, с сахаром, или без него, а иногда с солью… Превращаю время суток в густой аромат! Напиток пикантный с кружевом хрупких пен целует душу нежным бархатом, день или вечер вырастает из моих ладоней…

Нет, я не хочу.
Мне так не подходит.
Не интересует серый мир!
Я желаю красок, ярких. Разнообразной жизни! Хочу видеть солнечных кроликов. Ощущать вкус Нового дня. Слышать, как вечером засыпает город. Красочных оттенков! Верните мне розовые очки. Серые будни не для меня. Здесь люди не улыбаются. И мечты не сбываются. В сером пространстве ходят серые фигуры. Грустные. Уставшие. Сомнамбулические. В серой местности жить страшно. Она слишком реальная. Слишком сурова. Я так не желаю. Верните мне цветную сказку.

Я хочу снова видеть свет Человеческой Души!

Вчера у меня остановилось сердце. Сначала я не заметила, а потом прислушалась, а там, внутри, тихо. Странно… ведь сердце просто так не останавливается.
В ответ ни биения, ни размеренного стука, только в груди очень сильно жжёт. Я поняла — это сердце горит ярким пламенем.
Решила подождать, пока оно догорит, потом соберу в горстку пепел и развею его по ветру. Пусть моё сердце заполнит собой весь Мир.
А я попробую жить без сердца…

Иногда боль Души умещается в слезинках на кончиках ресниц.
Твоё внимание может высушить эти слёзы… и согреть!

Во мне живёт несколько Женщин… Одна из них по утрам любит со мной пить кофе, а днём ест багет с вялеными томатами и сыром. С другой, вечером на кухне, мы выпьем вина. Она обо мне всё знает.
Но есть одна странность. С одной я плачу, а другая слёзы вытирает. Одна мудрая, а другая — Enfant terrible. А каждая из них — это другаЯ — Я.

Она очень долго и крепко его держала. Незаметно привязала к
себя тоненькой красной нитью и не отпускала. Все верила, что однажды он к ней обязательно вернется. Всё надеялась. И однажды он… Во сне. Взял её за руку и тихо сказал: «Ты меня любишь. Я знаю…». Сквозь туманный сон она попыталась разглядеть в его лице что-то родное, знакомое. «Это уже не он», — отголосок в голове. Внезапно дрогнув, она резко от него отстранилась. И очнулась. Солнечные зайчики наполняли собой уютную комнату. Его нигде не было. Только на подушке рядом лежала красная ниточка. Она, наконец, его отпустила.

В нашем городе возле моря все обитатели пьют горький кофе с душистым перцем и носят в себе любовную болезнь сердца.

Их любовь, словно золотой медальон на цепочке, который нельзя ни потерять, ни забыть, ни подарить. А мы с тобой будем перевязывать нашими цепочками пожелтевшие ветки старого винограда…

И когда снег укроет пушистыми сугробами террасу, и единственное, что будет напоминать о движении — это ленты пламени в камине, я смогу сказать тебе всего лишь несколько слов…

Просто закрою глаза и тихо произнесу те, которые первыми придут в голову. Это как солнечные утренние лучи, которые падали бы на сантиметры пространства между нами.

Просто закрою глаза и тихо скажу: «Говори со мной, Мой Ангел».

Осенние листья сияют на солнце спелыми красками. Такие нарядные, такие трепетные, такие лёгкие. Они дозрели до того, чтобы оторваться и улететь. Чтобы в последний раз, насладившись небом, лечь на землю и согреть собой под снегом семя нового дерева и цветка. Новой жизни.

В дождливом Амстердаме, в доме моей польской подруги Марты,
/профессионального переводчика с голландского языка/, меня «не ассимилированную» француженку учили варить глинтвейн… Свой опыт передавал её муж Даник, я смаковала напиток, и наслаждалась букетом ингредиентов, а он приговаривал: «Не хватает корицы, её страстного аромата…»
Через день мне надо было написать статью о Volendam — рыбацкой деревне, расположенной в двадцати километрах от Амстердама. Писала ночью. Моя подруга помогала мне, переводила «тонну» информации. К утру, клавиатура ноутбука раздражительно реагировала на мой текст. Я поставила точку, распечатала текст и заметила на бумаге коричневую пыльцу.

— Это корица, — сказал Даник.
— Если бы не этот ингредиент вы бы не справились, — продолжал он с улыбкой, читая текст…

Она ошибается очень часто, попадает в нелепые ситуации, из которых не может найти выход. Ошибается в людях, относится к ним доверчиво и наивно…

Люди ошибаются в выборе профессии, друзей, одежды и привычек. Ошибаются в любви и жизненных стратегиях. Есть ошибки, которые невозможно исправить.

Но только не надо их бояться и от них бежать…