Воскресная проповедь в Кафедрале.
Священник долго и вдумчиво говорит о необходимости искоренения греха. Прихожане долго и вдумчиво слушают о необходимости искоренения. В витражах плещется солнце, в боковом нефе пронзительно и традиционно вопит у мамы на руках кто-то безгрешный. В остальном — под сводами тихо и грустно.
Необходимость искоренения греха концентрируется в воздухе, превращаясь в императив.
Падре делает паузу, оглядывая собрание.
Вздыхает.

— Вообще, — говорит падре, — это все хорошо, но Страшный Суд можно сравнить с сельскохозяйственной выставкой. Вообразите, что вы привезли на выставку три телеги лебеды, и гордо говорите: «Смотрите, это все я повыдергал, искоренил!». Репку! Покажите одну маленькую репку, или морковку, которую вы на этом месте ВЫРАСТИЛИ!

Третий день хожу вдоль телеги с лебедой, думаю…

жили два человека. Один был верующим и ходил часто в храм. Но выходя из храма он грешил, пытаясь добиться в этой жизни большего. приходя в храм первым делом просил прошения. И так все повторялось. Другой человек не был верующим. Но он делал добрые дела хотя был беден. Чем мог помогал сиротам в детском доме. Вобщем жил по совести. И пока один верил и молился в храме, он творил молитву делом.

В древности считали, что, когда человек перейдет в другой мир, первое, что его спросят: «Справедливо ли ты вел свои дела?» Все остальное потом. Каялся, не каялся, верил, не верил… говори, честно ли ты вел свои дела?