Когда уста, привыкшие к злословью
Произнесут молитву к небесам
И мудрый Бог доверчивой любовью
Меня простит, за что — не знаю сам.
И станет все нелепым и неважным
И я пойму, что в нищете своей
Я на Земле был счастлив лишь однажды —
В те дни, когда она была моей.
Тогда я был безумным и беспечным.
Шальная кровь играла, как вино.
Ее любовь казалась бесконечной
И я не мог подумать об ином.