—Мы узнали, что порой страшные тираны рождаются от невинных людей.

Общественное мнение — худший из тиранов. Его рабы — несчастнейшие из рабов.

Мне мой разум кричал что есть силы-беги,. беги
Убегай от него, он орал мне, срываясь в крик.
Убегай от него, ничего от него не жди
И вся жизнь пролетела моя за один лишь миг.
Я бежала, но не от него, а с ним.
Убеждала себя, что изменится, что вот-вот
Пережив с ним сто тысяч холодных зим…
Он привел меня прямо на эшафот.
Ничего не смогла прочитать я в его глазах,
Там одна пустота, от раскаяния нет следа.
Мой палач умилялся, увидев мой дикий страх
Знал ведь зверь, для чего он ведет сюда.
Он обманом меня заманил и захлопнул дверь,
И ключи не дает, чтобы я не могла сбежать.
… показать весь текст …

ПОД ПЯТОЙ
В суть дела дотошно вникая,
Поймут не одни только умники:
Герой под пятой негодяя
Легко может выйти в преступники.

… энергия Гитлера обратилась против его собственной страны… Между немецким народом и Гитлером осенью 1944 года образовалась пропасть. Немцы в подавляющем большинстве не хотели безнадежного «последнего и решительного боя», которого хотел Гитлер… Он ведь не мог обезглавить всех, кто так думал: их было слишком много, и большинство остерегалось высказывать свои мысли. Но он мог позаботиться, чтобы те, кто не пойдет за ним на смерть, были обречены возмездию русских. Он еще мог вытравить их тайное жел…
… показать весь текст …

Когда готова благодатная почва, рождаются тираны. Когда готова благодатная почва, рождаются спасители.

Он был слеп к окружающей его реальности — это верно, но верно по отношению к Гитлеру любого периода его жизни.

… чем ближе к концу, тем отчетливее становится его цель, для многих и сейчас кажущаяся неправдоподобной: тотальное разрушение Германии. …Акция «Гроза» было первым знаком того, что Гитлер всеми силами противится повторению 1918 года, то есть преждевременному (как он считал) концу войны: знаком того, что он будет драться до самого финала — говоря его же словами, до «без пяти минут двенадцать», — и не позволит никому в этой его драке помешать.

Прежде мы уже сталкивались с недостатком созидательного дара у Гитлера, в особенности в том, что касается конструктивности государственного деятеля. Если он даже собственному, уже существующему государству не смог или не захотел придать сколько нибудь приемлемый конституционный порядок, то что уж говорить о вновь создаваемом сообществе государств! Государственнической фантазии на это у Гитлера не было ни на йоту, более того, странно сказать, но судьба народов и стран, на которые он наложил руку, совершенно не интересовала его. Это были слуги, источники сырья и плацдармы для новых военных действий. …У меня никогда не было намерений воевать, я скорее стремился построить новое государство самого высокого уровня. Каждый год войны отвлекает меня от этой работы.

Гитлер мог быть не только агрессивно жестоким, он бывал и терпеливо, выжидательно коварным.