На плачущей глади холста
Застыла улыбка Данаи.
Тускнеет ее красота,
Как белое облако тает.
Нет живости больше в чертах,
Нет света в болезненном взгляде.
Даная и та — и не та,
Всё та же она — и другая.
И в трепетном жесте рука
Не к Зевсу протянута робко —
«Пощады!» — взмолилась она,
Себя защищая неловко.