Все мы, от рождения до смерти нуждаемся в любви и признании. Это как цемент, скрепляющий кирпичики нашей жизни. И если вдруг крепость кладки нарушена, в образовавшуюся брешь, черную дыру летит все: мысли, чувства, повседневная жизнь… иногда до полного разрушения кладки.

Мне покончить с собой или выпить чашечку кофе?

может её не зря называют стервой те, у кого от её безрассудства раны. та, у которой я далеко не первый, впрочем, и не последний из прочих равных, странная женщина вкуса тосканской граппы, тёплая, чуть горчащая в поцелуях. я бы такую в сердце навечно запер, не отпуская, в счастье своём балуя.

девочка, я тебя исписал построчно, сам тебя выдумал, сам отпускаю. знаешь, ты меня выпила досуха этой ночью, как золотые капли дождя — Даная. я бы в тебя влюбился. в тебе такое солнце с прохладным запахом апельсина, небо в тебе, высокое, голубое… только пойми, ведь это невыносимо — небо и солнце вечно таскать с собою.

выбор с кем оставаться до боли труден.
как между чёрным — Нитше и белым — Сартра.
завтра ни с кем из них ничего не будет.

впрочем, о чём я?..
было бы это «завтра».

Улыбаться отчаянно и даже чуточку искренне,
Быть рядом и все-таки на расстоянии выстрела,
Сердце в красном вине — немного пряно, изысканно,
Есть ли моя в том вина, что моя партия сыграна?
А начиналось не то что стихами, а просто молитвами,
И небо в алмазах, и воздух с такими флюидами,
Бабочки в животе — это просто обыденность,
Разве бывает боль? Это только все видимость…

Когда на женщине румян очень много, а платья очень мало — это всегда признак отчаянья.

Эта осень меня доканает
Своим гнусным тоскливым плачем
Неужели она не знает,
Что покой этот болью оплачен,
Неужели она не видит
Поглотившей меня депрессии,
На судьбу затаенной обиды
И убийственной самоагрессии?
Не услышит она моих мыслей,
Растворенных в безмолвном пространстве…
Погибаю с багровыми листьями
В догоревшем осеннем убранстве…

.
На часах отсвечивал седьмой.
Сонной мухой лип к стеклу туман.
Мне хотелось плакать и домой,
И чтоб завтра началась зима.

Воздух пах тоской и черным чаем.
Небо висло пыльной бахромой,
Понапрасну влагу расточая.
Мне хотелось плакать и домой.

Мне хотелось покурить и снега.
Город плыл сутулый и немой.
Фонари ныряли в глушь с разбега.
… показать весь текст …

Если я вломлюсь к тебе с бутылкой Советского
и на мне будет только бельё с чёрным кружевом,
то тебе придётся, как минимум, соответствовать
и достать из ящика боевое оружие.

Если я приду к тебе, пьяная как сапожник,
буду хохотать громко и шутить сально,
то тебе придётся взять меня посреди прихожей,
потому что твоя девка через дверь — в спальне.

Если я войду в пальто, под которым голая
и скажу, что до утра у меня есть алиби,
то молчи — я слушательница фиговая,
лучше подготовь себя к вакханалии.
… показать весь текст …

Налей, мне, бармен, фирменный коктейль.
Какой по счёту? Разве это важно?
Несёт меня шальная карусель —
Несчастную и храбрую портняжку.

Хочу пропасть — уйти в хмельной туман,
Хотя б на вечер выпасть из реалий.
Мне дом родной сегодня — ресторан
Спасением от гнева и печали.

Я не хочу вернуться в тишину,
В пустую кухню и к разбитой чашке,
И рваному больному полусну…
Я завтра стану строгой как монашка,
… показать весь текст …

Отчаяние несчастных влюблённых сродни с отчаянием героев, обречённых на смерть!

Я тебя ненавижу
И себя ненавижу я тоже,
И всю эту грязную жижу,
Что меня бесконечно гложет.

Я почти умерла,
Я почти сгорела…
Но нет же — надо дотла!
Чтобы воскреснуть сумела.

Но только бывает ли так,
Чтоб прожить две жизни зараз?
Озарит ли свет тот мрак,
В котором когда-то угас?
… показать весь текст …

разбивать тоской себя на атомы,
резаться осколками нечаянно…
больше ты не ставишь ультиматумы,
девочка-холодное-отчаянье?

сердце батареями не греется,
леденея, вновь перебивается.
он в твою судьбу уже не вклеится,
девочка-чье-счастье-осыпается?

смс-иголки, мысли-мячики
не приводят больше в равновесие.
по кому гуляют твои пальчики,
девочка-осенняя-депрессия?

Нередко, именно на фоне отчаяния, человек познает мудрость.

Худшее преступление, которое я могу себе представить, — это обманывать людей таким притворством и делать вид, будто я на все 100% чувствую радость. Иногда мне кажется, что я хотел бы остановить часы, когда я выхожу на сцену. Я пытался сделать все, что было в моих силах, чтобы смириться с этим. И я смирился Боже, поверь мне, но этого недостаточно.

Бывают взлёты, а потом паденья,
Удачи свет и снова невезенье…
Куда уйти, чтобы найти спасенье
И мысли горькие предать забвенью?..

Как изменить событий ход ужасный,
Не плакать чтоб и не страдать напрасно?
К всевидящему ль Богу обратиться
Иль в сон глубокий взять и погрузиться?..

Что ж ты заставляешь меня болью харкать, в эту холодную, как сталь, ночь?
Брошу в кипяток побольше заварки — пусть горечь гонит мысли прочь,
Про то, как режешь глазами-льдинками душу, рассекаешь скальпелем слов.
Я уже не половинка — мельче и суше — вывернута, вытрепана до дна, до основ.
Со стороны многим кажется, что это любовь

Терпение — это малая форма отчаяния, замаскированная под добродетель.

Так устаешь биться головой в глухую стену… Но отдохнув немного, видишь, что стена не такая уже глухая: от твоих усилий по ней пошли трещины, еще немного и она рухнет.

Бывает отчаяние быстрее любых мечтаний, толкает к заветной цели

Часто человек терпелив, чтоб избежать отчаяния.
Оно разрушает его воздушные замки.
Замки тоже.