Мир спасёт достоевщина.

— Я убил человека.
— Зачем Вам это надо? У Вас книга никогда не будет в приоритете. Лучше правда человека убейте!
— Я напишу роман лучше Достоевского, превзойду Раскольникова!
— Ну посмотрим, давайте в клуб, девушек кадрить и об этом напишем? Аааааа?
— Ыыыыыыыыы!
И мы стали смотреть на нашу книгу как проект и строить свою жизнь на базе знакомств на дискотеках с девушками.
— Но у нас получается роман про клубные тусовки! — сказал я редактору.
— Да ты что? У нас скоро получится человека убить! Я следователь! — ответил редактор.
— Что? Ыыыыыыыы!
— Ыыыыыыы!
И я пошел в Союз писателей разбираться, почему мой редактор оказался следователем.
А следователь пошел разбираться в Союз писателей, почему я утверждаю, что я не маньяк, а писатель.
Чтобы нигде ничего не переврать, я решил описать этот случай в форме шутки. Было не понятно, как подступиться к моей первой строчке будущего романа: а вдруг не получится! Но то ли редактор, то ли следователь, мне здорово в этом помог.

Я прочитал «Преступление и наказание» Достоевского и оставил заявку на написание своей книги, написав первую строчку своего будущего романа:
— Я убил человека.
Но мою заявку робот не правильно понял и отправил меня в милицию.
Но в милиции тоже оказались роботы, которые не читали Достоевского и… пришлось обратиться к адвокатам.
Но адвокаты тоже оказались роботами, которые не читали Достоевского.
Так мою первую строчку романа, подражание Достоевскому:
— Я убил человека.
Квалифицировали как признание и отправили меня на Марс отбывать срок.
— А есть ли у нас еще новые первые строчки? — спросил у меня через десять лет робот нового поколения.
Но я на этот раз промолчал, чтобы не рисковать.
— Прекращайте писать, это до добра не доведет! — сказал мне робот-адвокат нового поколения.
Но я все равно стал писателем.

Как только красота взяла тайм аут
И две минуты не спасала мир.
Земля тотчас погрязла в пир.
Так время новое начАлось.
Но ничего не началОсь.
Землю пронизала лжеОсь.

Бабки в записной книжке
— Я убил человека. Неужели все повторится? Я дал текст редактору. Редактор сказал: пойдем искать человека.
— Но это я подражал Раскольникову, это первая строчка романа! — сказал я.
— Я тоже подражал Раскольникову, но человека надо найти! Пойдем в кабак! — засмеялся редактор.
И мы с редактором стали ходить по барам, человека искать.
— Первое предложение, по-моему, очень подходит, — серьезно сказал редактор, почесывая одно место, когда у меня в записной книжке оказалось око…
… показать весь текст …

Я укусил за нос старуху, а она сказала, что плохой из меня Раскольников и посоветовала заказать в интернет-магазине топор.
Я нарисовал топор и всунул рисунок в материализатор, но материализатор выдал ошибку: Топоры студентам не материализуем.
А в интернет магазине обнаружилась почти та же ошибка: Курьеры топоры не доставляют, самовывоз.
Но старуха на меня обиделась. Он хотела попасть в анналы истории, мечтала снять ремейк «Преступления и наказания!».
Тогда я решил стать героем романа «Идиот», но психиатр сказал, что сначала мне надо переболеть ролью Раскольникова, а потом уже становиться идиотом.
Тогда я поехал в деревню за топором, но там все топоры уже разобрали. Оказалось, очень много студентов так промышляют.
Тогда я пошел искать машину времени, чтобы обговорить с Достоевским подробности реализации своих планов, но тут вошли санитары и… я отложил все подвиги на завтра.

— Я убил человека.
— А знаешь закон невезучести по Гансу-Дитеру Шютту? — спросил редактор.
— А что за закон?
— Невезучие всегда занимают третье место, даже, если они стартовали вдвоем.
— Ты на что намекаешь?
— А на то, что ты убьешь еще серию человек.
— Да ты что, это же не я, это мой лирический герой, это я писатель, я подражаю Раскольникову Достоевского, это первая строчка моего будущего романа.
— А ты что, не знаешь законы Мерфи — законы подлости? Назвался груздем — полезай в кузов! Теперь т…
… показать весь текст …

Уважаемые студенты! В рамках акции «Здоровый топор» нам требуются двенадцать Раскольниковых. У кого на примете есть старухи, просьба записаться на наш ФлешМоб. С Парфирием мы договорились. Если Вы потом честно раскаетесь, получите еще одну старуху бонусом.

— Если вычеркнуть старуху топором, порубленный роман надо будет переписывать! — предупредил Раскольникова Парфирий.
Раскольников подумал, подумал, и зарубил старуху по-настоящему. Он не любил переписывать романы.

— Я убил человека!
— Мало кто знает, что такое синопсис! Шлите в издательство всю рукопись целиком, — сказал редактор.
— Но мне некогда писать роман! Я и не умею.
И я послал в издательство первую строчку, подражание Достоевскому, по Раскольникову.
Вдруг ко мне пришел милиционер.
— Я знаю, у Вас синопсис романа! — сказал он и предложил мне дописать свой роман.
— Но я не умею дописывать романы, я только начинающий писатель.
— Если Вы не допишите Вашу первую строчку: я убил человека, я Вас сдам в милицию, т.к. получается, что это признание в убийстве, — сказал милиционер.
Так жизнь заставила меня написать настоящий роман.

— Я убил человека.
— Случайностей не бывает. Если Вы убили, значит Вас что-то к этому привело.
— Да не я. Раскольников. Это я пишу роман как у Достоевского.
— Да, и я не я и лошадь не моя! Я все понимаю, молодой человек!
И редактор позвонил в милицию.
Дверь была открыта и я быстренько убежал и добавил редактора в черный список.
Но милиция меня все равно нашла.
— Это первая строчка романа! — объяснил я.
И редактору пришлось платить за ложный вызов.

— Я убил человека.
— Лучше не попадаться. Выкинь тетрадку, где ты это написал.
— Но я это Достоевскому подражаю, концепция Раскольникова.
— В милиции докажут, что это ты про себя написал. Лучше не продолжай писать в таком духе.
И я отложил эту строчку на потом.
А потом про нее забыл.
И тут пришла милиция. Оказывается, они каким-то странным образом узнали об этой строчке и… пригласили меня в ночной клуб.
Там подставные девушки делали вид, что они со мной знакомятся.
Так я познакомился с десятками…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— Что, всем редакторам назло?
— Ну это идея Раскольникова, мысль Достоевского.
— А как я вырулю? Ищи другого редактора или следователя!
И я нашел другого редактора. Мы пошли на дискотеку.
На следующий день редактор опять позвал меня на дискотеку.
На следующий день редактор опять взял меня на дискотеку.
— А ты точно редактор, а не учитель танцев? — спросил я.
— Конечно! — усмехнулся редактор.
Мы все лето ходил и на дискотеки и собирали материал для книги.
— Но я же хотел филосо…
… показать весь текст …

— Я убил инопланетянина.
— А что, старушка процентщица была инопланетянкой?
— А может быть, мы все инопланетяне? Нас выкинули сюда и сказали — живите, как хотите!
— А ты был на Марсе?
— Еще нет.
— Тебя теперь туда не пригласят, раз ты инопланетянина убил!
— Законодательством не предусмотрено, что нельзя убивать инопланетян.
— А был бы ты на Марсе, тебя бы посадили.
— Хорошо, что я не на Марсе.
— Да, тебе повезло!
— Да я шучу, это идея Достоевского: я убил человека.
— Аааааа! Ну тебе повезло, что не инопланетянина, а то бы марсиане тебе показали!

— Я убил человека. — написал я первую строчку романа, подражая Достоевскому, Раскольникову.
Вдруг откуда ни возьмись появился редактор.
— Разберу ваш рассказ. Роман. Выправлю. Помогу с героями, сюжетом, с композицией. — предложил он.
— А это бесплатно? — удивился я.
— Я еще сам доплачу! — пообещал редактор.
И мы пошли с ним в ночные клубы искать девушек.
— С редактором творчество в два раза эффективнее, — сказал он и мы за лето познакомились со ста девушками.
— А я же по «Преступлению и наказани…
… показать весь текст …

— Я убил человека!
— Я вижу потенциал в твоей строчке!
— Да, это подражание Достоевскому, так Раскольников концептуализировал старуху!
— Да ты что? При чем здесь Раскольников? Давай ты будешь знакомиться с девушками и станешь маньяком!
— Зачем? Я же писатель?
— Но ты же пишешь, что ты убил человека!
— Но это я Раскольникову подражаю!
— Не говори глупости! Иди знакомиться с девушками! Если познакомишься за месяц со ста девушками, звание маньяка тебе обеспечено!
— А зачем, я же писатель!
— А потом будешь писать мемуары о своих похождениях!
— А ты точно критик и редактор?
— А ты точно хочешь быть писателем? Слушай мои советы, станешь знаменитостью!
— Знаменитым писателем или знаменитым маньяком?
— А какая разница, главное — знаменит

— Я убил человека.
— Это типичная ошибка начинающего автора. Надо сначала убить, а потом это писать.
— Но я подражаю Раскольникову, Раскольников уже убил старуху.
— Нет, молодой человек! Читателя интересует Ваш личный опыт. Вы сами убейте, а потом пишите.
— Тогда я не буду писателем. Пойду в балет.
— Нет молодой человек! Поздно! Балерина из вас не получится, для этого надо заниматься с трех лет. А вот человека убить еще не поздно! Лучше становитесь писателем!
И я продолжил свой роман.
— Я убил ч…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— А как Вы пишите детективы, еще не понятно.
— Как Раскольников, как Достоевский.
— Ну пойдемте в клуб, будем знакомиться, там видно будет.
— А зачем знакомиться? Вы же не тренер по пик-апу, Вы редактор.
— Нет, молодой человек, назвался груздем, полезай в кузов. Если Ваш роман начинается со строчки «Я убил человека», надо провести следственный эксперимент.
— Аааааааа!
— Ыыыыыыы!

— Я убил человека!
— Это ты что, по «Носу» Гоголя написал?
— Нет, это я подражал Раскольникову Достоевского.
— Не правда! Человек — это нос Гоголя! Гоголь был раньше!
— Да ты что? Не знал!
— Ыыыыыы! И вообще, кому бы ты не подражал, ты подражаешь Гоголю, он был первым!
— Ыыыыыыы!

— Я убил человека.
— А слабо написать о встрече с инопланетянином?
— Не дай бог, что теперь делать, как Землю спасти? Я убил человека, а он оказался инопланетянином!
— Опять ты про «я убил человека»? Тебя заело на этой строчке? — возмутился редактор. — Ты еще опять про «Девушка, а можно с Вами познакомиться?» напиши. — засмеялся он.
— Я убил инопланетянина!
— Опять ты «я убил» — тебя что, заело? — удивился редактор.
— Инопланетянин убил человека!
— Тебя, что, переклинило на «убил»?
— Девушка, а можно с Вами познакомиться? — А я инопланетянка!
— Ну я же говорю, тебя клинит на «убил» и «познакомиться», а про инопланетян ты писать не умеешь, — сказал редактор.
И я отложил написание романа до лучших времен.